Погоня за сокровищем

Цыпленкова Юлия Валерьевна

И когда болтанка уменьшилась, и послышались шаги за дверью, Тина, измученная уже не столько штормом и страхом, сколько спазмами, подняла взгляд покрасневших глаз на звук отпираемого замка и просипела, глядя на мокрого насквозь пирата:

— Гарпун тебе в печень, Ржавый.

— Очень мило, — усмехнулся пират. — Я ей жизнь спас, а она меня гарпуном, да в святое.

— Дьявол тебя дери, — закончила мысль мадемуазель Лоет.

— Мелкая хамка, — хмыкнул Урсус и прошел в каюту, с интересом разглядывая Тину, любовно обнимающую ведро. —

Потроха на месте?

— Проверь. Если не плавают, значит еще в брюхе, — она протянула ему ведро, и пират отшатнулся, насмешливо склонив голову.

— Благодарю покорно, но, пожалуй, я недостоин такой чести.

— Твое право, — прохрипела девушка, поднимаясь на ноги.

Ржавый успел придержать пошатнувшуюся мадемуазель за плечо.

— Я хочу на воздух, — откашлявшись, сказала Тина.

— Идем, выведу, — Урсус приобнял девушку за талию, но она скинула его руку, подняла ведро и гордо задрала нос.

— Не дитя.

Пират с интересом наблюдал, как пленница доковыляла до двери, тяжко вздохнула и продолжила свой путь, поскрипывая ручкой ведра. Ржавый последовал за ней. Уже на палубе, когда под рукой исчезла опора, и бригантину подкинуло на невысокой волне, мадемуазель Лоет все-таки не устояла и непременно завалилась бы, расплескав содержимое своего ведра, если бы пират не успел поймать ее и утвердить обратно в вертикальное положение. Тина полуобернулась и хотела сказать спасибо, но, должно быть, разум еще не до конца вернулся на прежнее место после пережитого страха и болтанки, и девушка изрекла:

— Хозяйство лишнее?

— Эм-м… — задумчиво протянул Ржавый.

— Что эм? Спасибо, говорю, — мадемуазель снова протяжно вздохнула, освободилась от хватки пирата и добрела-таки до борта, подняла ведро, и оно благополучно погибло в морской пучине, выпущенное ослабевшими руками. Тина проследила за его полетом и пробормотала. — Хорошо пошло…

— По миру меня пустить решила, — невозмутимо полюбопытствовал Урсус.

— Да, нехорошо получилось, — согласилась девушка, подняла взгляд, оглядывая морские просторы, и тут же резко обернулась. —

Какого дьявола?

Она бросилась к другому борту, забыв о собственной слабости и мути в голове. Вцепившись в перила, мадемуазель Лоет вертела головой и наконец воскликнула:

— Где «Счастливчик»?!Она обернулась к Ржавому, оказавшемуся снова за ее спиной. Мужчина смотрел странным задумчивым взглядом, потирая гладкий подбородок.

— Где бриг папеньки? — дрожащим голосом повторила вопрос Тина.

— Штормом отнесло, наверное, — ответил пират равнодушно.

— Не до брига было, знаешь ли.

— И что теперь делать? — мадемуазель Лоет смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых плескалась паника. — Карта у меня, идем к острову, — пожал плечами Урсус.

— Лоет сам нас найдет, он же знает, что ты на «Заре». А если не найдет… — Пират склонил голову набок. — Ты ведь скажешь мне, что написал Биглоу? — Мы так и не сумели найти послание, —

вздохнула Тина, привычно сутулясь, как делала это сотни раз, уверяя родителей в своем раскаянии.

— Папенька говорил, что будем равняться на обстоятельства. Ржавый поджал губы, оценивающе глядя на девушку. Мадемуазель Лоет поняла, что он отыскивает на ее лице следы вранья, но уж в показной невинности Тина поднаторела за восемнадцать лет своей жизни, и теперь даже радовалась, что стала мастером в этом деле.

Пока пиратам был нужен капитан Лоет и его бриг, девушка была в относительной безопасности.

Но уверься они, что все, что им нужно, уже на борту, что стали бы они делать? Ценность пленницы, конечно, осталась бы, но исчезла бы потребность в «Счастливчике», как исчезли бы и договоренности, которые связывали Варда и Лоета. Тина, хоть точно и не знала, но прекрасно понимала, что папанька не мог не опутать Ржавого своими условиями игры, поэтому выдавать секрет Беса не собиралась ни при каком условии.

— Жаль, — искренне расстроился Урсус.

— Это могло бы сильно упростить дело. Значит, придется ждать Одноглазого.

— Папенька меня не оставит, — уверенно кивнула девушка.

— Отдыхайте, мадемуазель Лоет. Это ведь ваш первый шторм? — он снова перешел на светский тон.

— Первый, — ответила Тина и снова отвернулась, глядя на все еще неспокойное море.

Когда ушел пират, она не заметила, увлеченная вглядыванием вдаль. Тине так хотелось увидеть далекую точку, которая стремится в их сторону, и вскоре превратится в очертания знакомого корабля.

Но горизонт был пуст, и мольба мадемуазель Лоет осталась не услышанной.

Скорбно вздохнув, девушка перешла к другому борту, еще какое-то время вглядывалась в море до рези в глазах, затем поникла и поплелась в свою каюту. Зайдя туда, где теперь проходили ее дни и ночи, Тина обнаружила, что кувшин, разлившийся во время шторма, вновь полон воды. Это обстоятельство несказанно порадовало девушку. Она умыла лицо, прополоскала рот и почувствовала себя немного лучше. Затем оглядела себя и, брезгливо фыркнув, достала чистую одежду. После причесалась и хотела фыркнув, достала чистую одежду. После причесалась и хотела вновь выйти на палубу, но в дверь каюты постучали, и на пороге появился старший помощник Ржавого.

— Мадемуазель Лоет, — произнес он, — капитан Вард приглашает вас отужинать с ним.

— Вот уж чего не хочу, так это есть, — проворчала Тина.

— И все же… — несмотря на вежливый тон, взгляд пирата был въедливым и колючим. Отчего-то он показался девушке опасным и… знакомым.

— Я ведь видела вас, не так ли? — спросила она. — Не на «Заре», раньше. Ваше лицо, оно мне знакомо. Скорей, ей был знаком этот взгляд, похожий на стальные крючки. Он словно подцеплял, как рыбак рыбу, и держал, не отпуская, пока не изучит до самых потрохов. Старший помощник усмехнулся и склонил голову: -