Погоня за сокровищем

Цыпленкова Юлия Валерьевна

А ночью тихо повернулся в замке ключ, дверь бесшумно открылась, и на Тину навалилась тяжесть мужского тела, вырывая ее из тяжелого сна. Девушка забилась, пытаясь скинуть с себя пьяного в дым мужчину. Ржавый поймал ее руки, завел за голову, раздвинул коленом ноги, не позволяя ударить себя, и навис сверху

— Ты же не думала, что сможешь безнаказанно меня бить? — пьяно усмехнувшись, спросил мужчина. — Это было глупо, и расплата за глупость неминуема. Я возьму, то что хочу и уйду.

— Паскуда, — прорычала Тина, продолжая извиваться. — Сучий потрох! Чтоб у тебя все отсохло!

— Какая

горячая, — хрипло рассмеялся пират. Он склонился, и губы заскользили по шее девушки, прокладывая влажную дорожку к вороту рубахи, повторяя путь винной капли.

— Мразь! — выкрикнула Тина. — Уйди. Падаль. — Альен ведь был еще в Порт-Дайоне, — Урсус Вард снова поднял голову.

— До Лоета. Ты за ним сбежала? Все-таки любовник?

— Я девица, — прокряхтела мадемуазель Лоет, сумев вырвать одну руку из захвата.

— Поправимо, — насмешлив отозвался пират. — Минутное дело. Он вновь перехватил руку Тины, сжал запястья одной рукой, заскользив второй по телу пленницы.

— Всевышний, — выдохнула девушка, ощутив горячую ладонь через ткань штанов.

— Капитан! — крик раздался так неожиданно, что Ржавый вздрогнул, а Тина замерла, прислушиваясь.

— Урсус! — это уже крикнул Рен. Он распахнул дверь каюты мадемуазель Лоет.

— Ах, вот ты где. Нас нагоняет корабль. Похоже, бриг нашелся.

— Дьявол дери твоего папашу, — рыкнул Ржавый и поднялся на ноги, освобождая девушку от тяжести своего тела. Пираты ушли, а Тина накрыла ладонями лицо и истерично хохотнула:

— Спасибо, папенька!

Глава 37

***********

— Ардо.

— Да, капитан?

— Что на горизонте?

— Преисподняя, капитан.

— Отлично. Дошли.

Лоет сбежал с капитанского мостика, остановился, широко расставив ноги, упер кулака в бока и залихватски свистнул. Все, кто был на палубе, обернулись в его сторону. Вэйлр неспешно обвел взглядом единственного здорового глаза свою команду, горастанцев и остановился на Альене Литине.

— Готовы надрать пиратам задницы? — спросил он, по-прежнему, глядя только на молодого человека.

— Только об этом и мечтаю, — ответил Альен, его поддержал нестройный хор мужских голосов, гаркнувших:

— Да, капитан!

— Мальчики мои, возрадуйтесь, час расплаты пробил, — с умилением возвестил Лоет. — Утопим гадов в крови.

— Утопим, капитан!

— Утопим, — ожесточенно кивнул Верта, стоявший среди матросов «Счастливчика».

Капитан Лоет удовлетворенно кивнул и потер руки:

— О приятном поговорили, теперь о насущном. Ждем отлив, где-то здесь уже поджидают Стражи моря. Отдать якорь.

Литин отвернулся, посмотрел на Тину, стоявшую на своем обычном месте на бригантине, поджал губы и направился к капитану.

— Вэйлр, отлив начнется во второй половине дня?

— Да, придется подождать, — кивнул Лоет. По его лицу не было понятно, что он сейчас чувствует, но складка, пролегшая между бровей, говорила об усиленной работе мысли Лоета.

— Саларо писал о странностях этого места…

— Я помню, Умник, — чуть раздраженно отмахнулся Вэй. — Море ведет себя в этом месте странно, приливы и отливы не имеют обычной системы, и чем это вызвано, определить не удалось. Об этом не только Саларо писал, я встречал упоминания о подобном несколько раз. Известны, по крайней

мере, три подобных места. Дьявольщина или природа — никто еще не определил, только примерные расчеты. Ждем. Иного нам не остается.

— Сил уже нет ждать, — проворчал Литин, возвращаясь на прежнее место.

Это было первое недовольство, проявленное молодым человеком за все время, что он провел на борту «Счастливчика». Вэй проводил его взглядом и пробормотал:

— Можно подумать, он один тут в нетерпении. Сам готов дьяволу зад целовать, лишь бы все скорей закончилось.

Эти пятнадцать дней оказались пыткой для всей команды. Капитан ни словом не выразил то, что творится у него на душе, но это было и не нужно, его взрывной нрав выдавал Лоета с головой. Особенно тяжко команде становилось, когда наступали сумерки. Вэйлр цеплялся ко всем, раздавал зуботычины и оплеухи, рычал за малейшую оплошность и превратил дверь своей каюты в решето, изрешетив ее пулями. Спокойней становилось, как только наступал день, и Тина появлялась на своем излюбленном месте, махая рукой в знак приветствия. Демон, живущий внутри Лоета, затихал, и команда облегченно выдыхала, проводя день в относительном затишье и подготовке к закату. Теперь у капитана появилось второе прозвище — Упырь, слишком сильна была аналогия. Бешеный кровопийца ночью и спокойный, но ядовитый в два раза больше, чем обычно, днем.

Впрочем, нервы сдавали у многих. Особенно у тех, кто знал Тину близко. К Самелю в эти дни без дела подходить было опасно, Кузнечик разговаривал исключительно бранью, находя синонимы, едва ли не для предлогов. Если кто-то думал, что такое невозможно, то столкнувшись с матросом, был вынужден признать, что на «Счастливчике» родился новый язык, потому что порой в беседе с худощавым мужчиной требовался переводчик. Красавчик ходил мрачнее тучи, срывая зло на каждом, кто давал хоть малейший повод. Мельник замкнулся в себе, но его колючий взгляд, то и дело, скользил к бригантине, не обещая ничего хорошего. Стали часто переругиваться Даэль и Ардо, обычно жившие душа в душу. Скрипел зубами Дин, хмурился Бонг. Последний выглядел и вовсе непривычно, став желчным и дерганным.

— Не вижу, — шипел он. — Ничего не вижу, как будто глаза отводят.

Положил конец брожениям на бриге Альен Литин, ни разу не сорвавшийся и не кинувшийся в безосновательную драку.

— Довольно! — гаркнул он однажды, с тихим раздражением наблюдая за тем, как все больше накаляется обстановка. — Прекратите вести себя, словно звери в клетке. Этак вы не пиратов, а друг друга перережете. Вэйлр, — Альен обернулся к капитану, покачал головой и сказал спокойно, даже равнодушно, всего одно слово. — Стыдно.

Отчего-то этот спокойный уравновешенный голос оказался подобен ледяной волне, окатившей людей, стоявших на палубе. Ни у кого не возникло ложного ощущения, что молодому человеку безразлична судьба мадемуазель Лоет и всей команды в скором будущем. Его фигура, застывшая истуканом на палубе и взирающая всегда в одну и ту же сторону, слишком отчетливо говорила о том, что творится на душе Альена.

— К дьяволу, — изрек Мельник, молчавший уже несколько дней.

— Ага, — кивнул Красавчик и присоединился к приятелю, заведя разговор на привычные темы.