Погоня за ястребиным глазом . Судьба генерала Мажорова
Шрифт:
Итак, работы начались. Сам Мажоров разработал блок-схему станции, затем каждый участок получил задание — создать принципиальную схему своего узла.
Весьма важным и не решенным оставался вопрос модуляции для создания уводящей помехи. В институте этим видом модуляции никто не занимался. Как это делали американцы на своей станции, тоже пока не было понятно. Была только догадка, гипотеза. В свое время в группе Мажорова над диссертацией работал Николай Алексеев. И вот тогда они обратили внимание, что при изменении напряжения на фокусирующем электроде ЛБВ, происходит изменение частоты, ее
При разработке станции всячески старались снизить вес узлов. Так, для уменьшения веса силового трансформатора и сглаживающего фильтра, главный конструктор решил иметь более высокую частоту питающей сети — не 400 герц, а 2000 герц.
Много сил было затрачено и на создание надежной защиты от перегрузки спирали выходной ЛБВ.
Несмотря на все трудности и проблемы, через десять месяцев напряженной работы «мажоровцы» во главе со своим начальником представили первый экземпляр станции. Внешне «Соната» была похожа на «Рейнджер», но весила намного меньше — всего 9,5 килограмма. Она была бесспорным доказательством того, что именно элементная база является основой для снижения веса и уменьшения габаритов аппаратуры.
«Соната» стала первой в СССР станцией помех, полностью построенной на полупроводниковых приборах, то есть на транзисторах.
«Мне очень хотелось, — вспоминает Юрий Николаевич Мажоров, — провести натурные испытания станции по комплексу ЗУРО. Но выяснилось, что у нас в стране нет радиолокационной системы подобной американскому «ХОКу». Тогда мы предложили создать имитационный стенд «ХОК», и на нем провести испытания. Тем более, что в институте в это время разворачивалась большая система для отработки вопросов организации ПВО. Были изготовлены имитаторы РЛС дальнего обнаружения, «живой» сигнал высокой частоты. Этот сигнал менялся в зависимости от дальности до РЛС. Все выводилось на экраны радиолокационных станций, и можно было выстроить различные тактические ситуации.
Называлась эта система «Вьюга». На ней, собственно, и решили сымитировать «ХОК и обработать вопросы эффективности «Сонаты». Однако заказчик ВВС почему-то испугался таких предложений. Представители военно-воздушных сил заявили, что их начальство не поверит никакому модулированию. Все надо показать «живьем». А поскольку ЗУРО «ХОК» у нас нет, давайте лучше подождем. Возможно она появится. Как говорят, это было бы смешно, если б не было так грустно. В результате «Соната» в серийное производство не пошла.
Спрашивается, для чего заказывали, зачем торопили?»
Чтобы сохранить «лицо», заказчик теперь ставил вопрос по-иному. Они заявили: поскольку мы можем разрабатывать аппаратуру не хуже американской, давайте сделаем универсальную станцию помех. Что имелось в виду? Новая станция теперь должна была создавать помехи как для РЛС с непрерывным излучением, так и с импульсным.
Такая работа началась в институте в 1963 году и получила наименование
«ПОПАЛИ ТОЧНО В ЦЕЛЬ!»
Наступил сентябрь 1960 года, и по институту поползли слухи о том, что главный инженер Теодор Брахман уходит. Якобы не сработался с новым начальником Петром Плешаковым.
Юрий Николаевич слухам не очень верил, но в то же время понимал: в жизни всякое бывает. Как-то при удобном случае, наедине, он отважился и спросил об этом Теодора Рубеновича. Тот однозначного ответа не дал, замялся, и Мажоров понял: это не просто досужие разговоры. Откровенно говоря, Юрий Николаевич был огорчен. Несмотря на неприятности, которые время от времени «подкидывал» ему главный инженер, Мажоров считал, что в институте по уровню профессионализма равных Брахману нет.
После этой встречи прошла неделя-другая, казалось, слухи улеглись. Брахман сидел на своем месте, Мажорову хватало дел в родном отделе, и он уже не вспоминал о том разговоре. Но как-то утром его вызвал к себе начальник института. После нескольких ничего не значащих фраз о том о сем, о семье и погоде Плешаков перешел к делу.
— Вот что, Юрий Николаевич, принято решение освободить Брахмана от должности, — начальник внимательно посмотрел на Мажорова. — Теодор Рубенович уйдет из института.
Увидев кислую физиономию собеседника, Плешаков улыбнулся:
— Знаешь кто будет вместо него главным инженером?
Он сделал паузу. Юрий только пожал плечами в недоумении.
— Ты будешь! Предлагаю тебе занять это место.
Мажоров был ошарашен, не верил своим ушам. После такого блестящего инженера, как Брахман, занять его кресло? Ну, нет. И Юрий Николаевич только развел руками. Он не имел опыта руководства таким большим коллективом, да и, в конце концов, не знает всей тематики института. Все это он и сказал Плешакову. На что тот резонно заметил.
— Дорогой Юрий Николаевич, так всей тематики никто не знает. Станешь главным инженером, познакомишься. Думаешь, я готовый начальник института? Назначили, стараюсь.
Против таких аргументов трудно было возражать, и Мажоров попросил время подумать до утра.
Вечером Юрий Николаевич решил посоветоваться с женой. С кем же еще обсуждать такой вопрос? Ведь он прекрасно понимал — должность главного инженера тяжела и напряженна, все время придется посвящать институту. А семьей придется занимается ей, Танюше.
Приехав домой, он рассказал жене о предложении Плешакова, не забыв упомянуть о сложностях и тяготах, связанных с новой должностью. Ему казалось, супруга будет против. Однако на удивление она сказала совсем иное: «А почему бы не принять предложение?»
Юрию показалось, что Татьяна чего-то недопоняла. Он вновь повторил, что вечерами придется засиживаться на работе допоздна, ездить в командировки, при необходимости трудиться и в воскресенье. А все домашнее хозяйство будет на ней.
Жена только улыбалась, слушая пугающие рассказы мужа.