Поговорим

Мари Ардмир

– Это вы простите, но сегодня девочки ночуют у меня.

То, что старшая Гладько не попыталась воспротивиться и даже звука не произнесла, навело на весьма неприятные мысли. Однако хорошо, что она повиновалась, в отличие от ухажера. Он попытался меня остановить, вначале хваткой на плече Олеси, затем опомнился и рискнул словами:

– На каком основании?

– По приказу ее отца.

Руку он не убрал, но хватку ослабил.

– А… давайте я вместе с вами ее… их постерегу.

– В этом нет необходимости. Тимур и Шкафчик вот-вот прибудут, – охотно соврала я.

– Кто?
– На лице ухажера появилось

что-то хищное, будто он поймал меня на лжи. Черт, кажется, он знал семью бизнесмена лучше меня.

– Шкафчик с антресолькой и светловолосый… он из новеньких. Все никак не запомню, - продолжила я, уводя девушку в квартиру.
– То ли Тимур, то ли ?ртемка. Думаю, вам не стоит сталкиваться.

– И все же…

Дверь в мои родные семьдеcят шесть метров я закрыла перед самым его носом, обернулась и ласково спросила:

– Желаете оспорить распоряжение господина Гладько? Или хотите поговорить о том, чем вы накачали Олесю, прежде чем забрали из клуба?

Он изменился в лице на доли секунды. Просто мышцы у губ мелко дрогнули, в глазах появилась сталь, а крылья носа чуть раздулись. Незначительный миг затмила широкая улыбка, но мне хватило и его, чтобы ощутить опасность.

– Бог с вами, какая накачка?! – Хахаль даже хохотнул. – Я встретил Олесю у клуба, когда она вызывала такси. Сбивалась, набирала номер и сбивалась повторно…

– Охотно верю, - произнесла так, чтоб уж точно стало ясно - не верю ни на грош. – Взглядом указала на дверь тамбура и пожелала: - Доброй ночи. – И понимая, что он не собирается уходить, как бы между делом добавила: - К слову, у меня тут камера.

Дверь за ним захлопнулась со звучным и матерным пожеланием для меня. Судя по грохоту, который донесся из квартиры, именно такой, насыщенной погаными событиями ночь мне и предстояла.

***

Олесю рвало два часа кряду с двадцатиминутными перерывами. Я успела пожалеть об изгнании ее кавалера, когда не смогла дотащить старшую Гладько до ванной, поэтому бегала то с тазиком, то с кружкой воды. Материлась, пытаясь в очередной раз дозвониться до их папочки, и ждала «скорую». Где-то на четвертом забеге и десятом заверении: «Алиса, все в порядке. Спи» я додумалась обыскать сумку старшей на наличие телефона. Возможно, он у нее на беззвучном режиме и отец сейчас безостановочно звонит красотке?

Оказалось, гаджет сел, а ещё оказалось, что на этот эпеловский супер-пупер девайс у меня нет подходящей зарядки. Едва не сорвавшийся с губ трехэтажный мат оборвал дрожащий детский голос:

– Холодная. Она умрет?

– Нет, Алис, она будет жить, - ответила я, запоздало заметив, что ребенок прокрался в прихожую и, прячась за тумбочкой, дотянулся до руки старшей сестры.

– Ее мама умерла.

– Значит, ругать ее будет только папа, – сделала я вполне обоснованный вывод.

Дальнейший диалог прервал звонок в домофон. Прибыли уже знакомые фельдшера, которые, глянув на меня, единогласно постановили, что ночка будет тяжелой. И вообще, я страшная дамочка, вначале соседку с острым животом обнаружила, теперь вот девушку с отравлением приютила.

Без cлов соглашалась cо всем, записала в блокнот пояснения и предписания, точно зная - в таком состоянии я не способна запомнить ничего. Зато умудрилась попросить их о помощи в переносе больной на диван. Расплатилась сверх кассы и пожелала тихой смены или относительно спокойной.

В ответ они пожелали того же.

? зря…

К началу четвертого ночи или уже утра я успела окончательно вымыть пол, искупаться, попить чаю и крепко заснуть возле Алисы, когда в мою дверь, опять минуя тамбурную, забился кто-то нервный и очень злой. Их было четверо. Шкафчик, блондин, временно переименованный в Тимура, его друг-товарищ по тасканию чемоданов, и какой-то взъерошенный мужик с сумасшедшим взглядом. Впрочем, может, у него взгляд стал озверевшим, когда я непреклонно сообщила, что впущу в квартиру двоих, а остальных прошу убраться на лестничную клетку.

– Ты… - непечатная ругань была подкреплена пинком двери.

На это я ответила, что остальным придется спуститься на первый этаж.

– Слушай, ты… - Он не успел закончить мысль.

– Еще слово, и я попрошу вас выйти на улицу и не скажу, где пропадает старшая дочь.

– Олеся?! – От одного этого полухрипа стало ясно, что ее он тоже «потерял» и не надеялся быстро найти.

– Считаю до десяти… - предупредила я, неспешно начиная отсчет.

– Мы их заберем, вы спускайтесь, - вдруг подал хорошую идею Шкафчик, обращаясь к взъерошенному.

Тот что-то ответил прочувствовано, но при этом тихо, и отступил, уходя из поля моего зрения.

– У меня тут камера, - солгала я, распознав его маневр.
– Выходим, уважаемый, на лестницу, спускаемся на первый этаж…

Он вылетел, точь-в-точь как кавалер ?леси, под оглушительный хлопок. Но меня это не смутило никоим образом.

– Закрываем дверь в тамбур, - дала команду оставшимся. Они беспрекословно подчинились, но вот кривые ухмылки мне совсем не понравились, так что я решила сбить спесь со «штурмовиков».
– Заходим по одному. ?лиса в спальне, Олеся в гостиной. За чемоданами вернетесь сами, тех двоих не пущу.

– Она у вас?! – удивление с едва заметным облегчением в голосе светловолосого «Тимура» стало сигналом к открытию квартиры.

– Я ее отбила, - улыбнулась кротко и махнула рукой в сторону слабоосвещенного коридора, - забирайте.

Они совершили три ходки. Первую с девочками, вторую с чемоданами, третью за пояснениями, а именно, почему Олеся не в своей одежде и что за рецепт с таблетками я вручила вместе с ней. Спрашивал Шкафчик, но именно «Тимур» буравил меня тяжелым взглядом.

– Точно, чуть не забыла… - Сбегав в ванную, принесла пакет с уже чистой и почти сухой одеждой, поверх нее уложила сумочку, а туфли вручила из рук в руки. – Как я уже сказала, девочка была в клубе, получила дозу чего-то психотропного и вела себя неадекватно тихо. Потом ее рвало, пришлось вызывать скорую, отмывать квартиру…

– Ясно. Дальше.

– С ней был брюнет, светлоглазый, в темном костюме. Возраст около тридцати шести. Среднего телосложения. Ухоженный, с бородкой. Узнав, что вы скоро явитесь, он сбежал.

– И когда это было?
– прищурился мордоворот и дернул антресолькой.

– В десятом часу.

– А позвонить? – долетело угрожающее с лестничной площадки.

– А хоть раз поднять трубку?
– тон-в-тон вопросила я и сама поспешила сбежать.
– В общем, доброй ночи! Приятных снов, душеных разборок с дочерью, – это уже взъерошенному, перед которым я с наслаждением закрыла дверь квартиры. Про тамбур не беспокоилась, они его как вскрыли, так и закроют.