Пограничье
Шрифт:
— Не... понимаю.
— Добро пожаловать в закрытый сектор, — мрачно поприветствовала Людоедовна и вытолкнула нерадивого читателя вместе c креслом в открывшийся на полу муторно-зеленый портал.
Полет был недолгим, но за несколько секунд Пауль Эро все равно успел вспомнить всю свою жизнь, расстроиться из-за того, что так и не свозил младших братьев в знаменитые русалочьи бани, а они так просили, и пожалеть о том, что так мало провел времени с Соньей. Бездарно потратил столько лет на глупые ожидания и бессмысленные поиски, когда счастье
Проклятая библиотекарша! Людoедовна и есть. Неспроста, ох, неспроста ее так прозвали. И уж точно не из-за сходства с отчеством. Не только из-за него.
Долго стоял на четвереньках, тяжело дыша и сплевывая горькую вязкую слюну.
Когда дыхание восстановилось, попытался оглядеться по сторонам, но понял, что просто не может пошевелиться. Воздух был густым, как ароматная сосновая смола, которую Граната Ба называет живицей, утверждая, что это лекарство от всех болезней. Хорошо, что в этой смолистой неподвижности можно было дышать...
Виски запульсировали, а желудок скрутило в холостом спазме, очень болезненном и бесконечно длинном.
— Мне надо... — зачем-то простонал вслух, словно его кто-то за язык дернул. — Я хочу... — черт! черт! Наказание так наказание, не сдохнуть бы в процессе этих общественных работ! — Мне... Ангелина Фасолаки.
Снова замутило. И либо Павлик уже привык, либо в этот раз приступ не был таким сильным, но когда все закончилось, он даже не сплевывал. И попытался отползти в сторону, чтобы не упираться все время взглядом в неприятно пахнущую лужицу, образовавшуюся напротив его рта.
И об этом он мечтал половину своей сознательной жизни? Где тихое потрескивание магических шаров? Где легкая прохлада читального зала, где книги, где, в конце концов, хотя бы один библиотекарь, пусть даже Гремлина Людоедовна! Кто угодно и что угодно, лишь бы не было этого вязкого воздуха и выкручивающей все внутренности боли.
«За все надо платить, — неожиданно проговорил кто-то прямо у Павлика в голове. — А знания стоят дорого. Что дашь взамен за маленькую смешную Фасольку?»
Пауль медленно опустил веки и выдохнул.
Это только наказание. Расплата за то, что он скрывает ото всех свою суть.
Если бы здесь что-то действительно угрожало жизни, Вельзевул Аззариэлевич не отправил бы его сюда. Отсюда и будем плясать.
— Я не понимаю...
«Ай-ай! Плохой домовенок, очень плохой! Все ты понимаешь...»
Голову сжало на несколько секунд огненным обручем, а когда отпустило:
«Но так, думаю, понимание будет абсолютным».
И даже после этого Павлик упрямо наклонил голову, думая о том, что, случись ему завтра уводить Соньку из Зачарованного леса, он поступил бы точно так же.
«Библиотечный фонд пополнять будем или поиграем еще немного в благородного рыцаря и злобного дракона?»
— Какой, к чертям собачьим, фонд?! — подумал Павлик и едва не оглох, когда его мысли разлетелись по мрачному
«Библиотечный... ты же не думал, что мы информацию о Фасольке тебе за красивые глазки отдадим?»
Фасолька — это, видимо, Фасолаки. Ладно.
— И что вы хотите? — здоровье и нервы не позволяли тянуть кота за хвост. Пусть сразу скажут, что им надо, а потом уже можно будет решать, что...
«Чье отделение ты готов пополнить, сыщик? — издевательским шепотом просвистело в голове. — Выбирай, информацию о ком ты дашь нам в обмен на имя на белом картонном листочке?»
Лица и люди замелькали в голове красочным калейдоскопом, складываясь в причудливые комбинации ситуаций и знакомств, остановившись на почти забытом детском воспоминании.
Двор старого дома, Пауль, Эйалгин, Нонноель, Синь и кто-то еще, чьи лица скрыты туманом дней, стоят кружком, не сводя глаз с мальчика в середине. У того ярко-синий мяч и коротенькая, но толстая косичка:
— Я знаю пять имен мальчиков! — говорит он, ударяя после каждого слова мячом о землю.
— Эй — раз!!!
— Так не пойдет! — кричит Эйалгин. — Называй полные имена!
Они слишком малы, чтобы замечать различия между эльфами и полукровками, они слишком увлечены игрой, они слишком напряженно вслушиваются в каждый произнесенный звук:
— Ладно, — говорит тот, что в центре, и повторяет:
— Эйалгин — раз! Нонноель — два! Павликан — три...
«Нам это не интересно! Оставь мальчиков на следующий раз. Нам сегодня интересны девочки. О ком из девочек расскажешь сегодня?»
— Я...
«Ты все понимаешь. Которая из двух?»
А чтобы сыщик не изыскал лазейку и не ускользнул от ответа, уточнил:
«Юла или Сонья? Та или эта?»
Павлик выдохнул и скрипнул зубами, до крови поранив язык, но совершенно не замечая боли.
О Юлке он знал действительно много, но ни одна из ее тайн ни для кого уже давно не была секретом. За исключением единственной, той самой, которая касалась отравления кровью оборотня. Павлик не был уверен в достоверности своей информации, но ходили слухи, что... Нет, это чистый бред! Она физически не смогла бы этого сделать, такая маленькая и хрупкая, как тонкая хрустальная статуэтка на камине в маминой комнате. Да, пусть берут информацию о Ясневской. У нее в любом случае столько защитников, что Пауль уже давно может позволить себе не заботится о ней и не переживать...
С другой стороны, о Сонье он не знал почти ничего, если не считать того, что рассказал ему Афиноген, а если верить хранителю, то вся эта информация и без того уже есть в Библиотеке. Да. А Сонька не обидится. Во-первых, она дружит с Юлой, а во-вторых, зачем вообще ей об этом рассказывать?
Павлик глубоко вдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и открыл рот, чтобы озвучить свое решение, но вместо этого выпалил:
— Я не могу. Это не честно. Должен быть другой выход.