Пограничная крепость
Шрифт:
Глава 2
Снов они не запомнили. Заснули сразу, едва поняли, что никаких других занятий не предвидится. В таких случаях частенько утверждают, что человек провалился в черную якобы яму, а здесь и ямы не случилось, ни черной, ни белой. Щелкнули выключателем - и небытие. Щелкнули еще - снова приятная действительность. Однако у Будтова и Даши сохранилось воспоминание о многих часах, пролегших между явью и пустотой.
В окна казармы лился добрый солнечный свет. Захария Фролыч приподнялся на локте, готовясь привычно заперхать, и нахмурился: дышалось легко, воздух был чистый, проходил свободно и не тревожил
Пончик не несли. Захария Фролыч внезапно разозлился: вот отродья! Нет, пусть как хотят, а он отсюда смоется. И тут же вспомнил, что смыться ему некуда. Рожа-то вон какая стала! Он - никто. Ни тебе пенсии по общей инвалидности, ни прописки, ни даже милицейского протокола. Врали и не краснели, про квартиру-то! Скоро выпустим. И куда?
Дверь осторожно приоткрылась, в щель просунулась голова Минус Второго бодрая и важная. Консерватор был счастлив счастьем алкоголика, который две недели, как завязал. Запахло одеколоном; набежала слюна, привлеченная вкусным.
– Вы уже встали, Будтов? Отлично. Приводите себя в порядок - и в столовую. Потом приступаем к занятиям.
– Стар уж я учиться-то, - буркнул Будтов, натягивая брюки.
– Какой из меня ученик?
– Поживем - увидим, - Минус Второй не разделял его пессимизма. Растолкайте соседку. Будтов!
– Консерватор поднял палец.
– Вы, часом, ее не того? Не надо! Мы найдем вам покрепче, поздоровее... кровь с молоком. Это вопрос стратегический!
– Сразу отрубились, - Будтов говорил сварливо, но не смел проявить свое недовольство в чем-то большем.
– Какое "того" после ваших номеров? Небось, вообще уж не встанет...
– Бросьте!
– засмеялся Минус Второй.
– Встанет так, что ахнете! Еще упрашивать будете: ляг, полежи! Ну, я жду вас внизу.
Голова исчезла. Захария Фролыч провел ладонью по чужим волосам, сухо плюнул и толкнул одеяльце:
– Дашка! Подъем. Кормить будут.
Одеяло съехало. Даша не шелохнулась, не потянулась и даже ни разочка не зевнула. Она лежала, положив ладошки под дряблую, но чистую щеку, и глядела перед собой незрячими, остановившимися глазами.
– Помяни мое слово, Фролыч, - сказала она наконец.
– Понаделают из нас "чаппи", порубят не за что.
– Да подымайся!
– Будтов сдернул одеяло.
– Так оно и выйдет, если будешь лежать и скулить.
Даша угрюмо села, потянулась за грязным телесным кружевом. Поморщилась:
– Постираться бы...
– Вот! Человеком становишься! А говоришь, порубят...
Через десять минут, умывшись и одевшись в тряпье, нравившееся им все меньше и меньше, Будтов и Даша спустились на первый этаж. Минус Второй перекуривал с часовым. Видимо, только что он рассказал тому что-то очень смешное, анекдот, и оба просто покатывались со смеху. При виде Будтова солдат мгновенно замолчал и вытянулся по струнке. Рот его приоткрылся, готовясь пожелать здравия, и Захария Фролыч насупился.
– Вольно, - небрежно бросил он.
– Вникаете,
– Вон домик с красной крышей, видите? Там состоится прием пищи... тьфу!
– скривился он. Кондиционализм... он же строевая олигофрения. Влияние условий, не обращайте внимания.
...В столовой все оказалось намного уютнее, чем в казарме. Маленький столик был аккуратно накрыт на двоих. Оба едока получили ложку, вилку, ножик и салфеточку. С каждым предметом по отдельности Будтов обращаться умел, но, будучи снабжен всеми сразу, почувствовал себя пилотом трансатлантического лайнера. Кушать подали мудреную еду: жареную картошку, филе судака, джем, тосты и слабенький кофе со сливками.
– Фролыч, - прошептала Даша, ковыряясь в судаке вилкой.
– А пивка у них нет?
– Дура совсем?
– огрызнулся Будтов.
– Ты еще закажи...
Он брезгливо понюхал джем, отодвинул.
– Вы савсэм нэ лубите варенья?
– послышался густой голос над ухом.
Захария Фролыч обернулся и увидел огромного повара, вроде бы и белого, потому что в белом, но от природы - черного, волосатого.
– Надо хорошо кушать, - великан выпятил губы, и Будтов ощутил себя мальчиком-с-пальчик в гостях у людоеда.
– Какой мужчина!
– восхищенно выдохнула Даша.
– Вах, - довольно сказал повар и пошел обратно на кухню.
– Ну, вижу, тебе здесь по вкусу, - ядовито заметил Будтов. Он быстро съел, что было на тарелке, и влил себе в изумленное горло кофе.
– А чего придираться? Ты теперь большой человек... бодун залечили, фотку поправили.
Захария Фролыч открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздался низкий звук гонга.
– Давай быстренько!
– крикнул невидимый повар.
– Сэчас начнется палитинформация.
Будтов шепотом выматерился и осторожно встал.
– Ну, пойдем, - потянул он Дашу за рукав.
– Посмотрим на небо в алмазах.
Та воровато оглянулась и быстро сунула в карман намазанную булочку. В формальном смысле Ксения Блаженная была далеко, но Даша знала, что святая всегда караулит где-то рядом.
* * *
Занятия были назначены в маленькой комнате, похожей на красный уголок. Правда, в ней не было ни государственной, ни партийной символики. Наглядная агитация ограничивалась рисунками из жизни гражданской обороны. Вот человек с выражением сдержанного счастья на лице готовит ватно-марлевую повязку. Вот кукольный гриб с расходящимися кругами, и слабые разрушения во внешнем из них внушают здоровый оптимизм. А по соседству - коварный враг: увеличенный бактериологический жук-рогач. И капля таинственной влаги на тщательно прорисованном липовом листе.
Вступительный урок проводил Минус Первый. Он вошел в парике и маске; на вопрос Будтова, который сразу его узнал, оскорбленно ответил, что так нужно для дела.
– Итак, господа, - Консерватор оседлал длинную указку, - сейчас я сообщу вам некоторые важные сведения как из древней, так и из новейшей истории. Приготовьтесь отнестись к ним с пониманием. Вам, по причине отсутствия иного выхода, придется поверить услышанному, каким бы невероятным оно ни казалось. Вы хотите о чем-то спросить?
– он склонился к Будтову.