Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»
Шрифт:
– И воевал, наверное, смело, – подал голос Василь Грицевич.
– Он больше в штабе работал. В комсомол ребят принимал.
– Похоронили его?
– Конечно. Комдив речь сказал, три залпа дали.
– А здесь без речей и залпов в болото сто человек стащили. Воронам на кормежку. Ты, Олежа, больше про свой героический штаб не упоминай. Нам он до фени.
Солнце поднялось высоко. Дорога оставалась почти пустынной. Проехал мужик на телеге с мальцом. Издалека послышался треск мотоцикла. Все насторожились. Вскоре показался легкий БМВ без коляски. Вовсю гнал связист.
–
Но события приняли неожиданный оборот. Мотоцикл вдруг сбавил скорость и притормозил у озерца. Здесь, в каких-то полста шагах, притаилась засада, которой не нужен был ни лишний шум, ни «язык». Нужны были харчи и медикаменты. Даже в грузовике с пятью-семью солдатами наверняка имелись индивидуальные пакеты с бинтами, йодом, какими-то лекарствами. А что возьмешь со связного?
Мотоциклист подошел к воде, снял каску, ополоснул лицо, не спеша закурил. Это был высокий крепко сложенный ефрейтор с автоматом за спиной. Судя по всему, бывалый, с нашивками, а вот взял и остановился посреди дороги. Может, двигатель перегрелся?
Ефрейтор еще раз плеснул в лицо водой, вытерся небольшим полотенцем и вдруг замер. На пару-тройку секунд, не больше. Но движения его изменились. Он не суетился, не бросился в траву, сдернув с плеча автомат.
Бывалый солдат почуял присутствие посторонних, не спеша свернул полотенце и медленно зашагал к мотоциклу. Отпускать его было нельзя. Но автомат немца уже незаметно сдвинулся ближе к правой руке, и, кажется, слабо щелкнул предохранитель.
У Кондратьева мелькнула мысль броситься с ножом и закончить дело без лишнего шума. Но если в казеннике автомата находится патрон, то добежать лейтенант не успеет. Надо дождаться, когда затарахтит двигатель, и дать короткую очередь. Вряд ли ее услышат, тем более дорога пустая.
Засада не простая штука. Изрешетить беспечно катящийся грузовик или точными выстрелами перебить охрану обоза удается редко. Может помешать любая мелочь. Ефрейтор повернул ключ зажигания, потрогал стартер.
Там что-то не ладилось. Он присел, снова надавил на железяку носком сапога и негромко выругался. Смысл был примерно ясен – опять подвела старая колымага.
Дальнейшее произошло неожиданно и быстро. Из-под руки ефрейтора вылетело что-то похожее на металлическое гусиное яйцо. Это была легкая ручная граната М-39, весом двести граммов. Такие небольшие штуки было удобно носить даже в карманах, а колпачок взрывателя снимался легко и быстро.
Видимо ефрейтор разглядел засаду и сумел незаметно извлечь гранату. Она взорвалась в кустах ивняка, срезав верхушки прутьев.
Ефрейтор сообразил, что на мотоцикле по открытой дороге не пробиться. Пригнувшись, бежал среди густой травы, не останавливаясь даже, чтобы дать автоматную очередь. В него выстрелили сразу двое, но промахнулись.
– Не стрелять! Мальцев, следи за дорогой, – крикнул лейтенант.
Федор Кондратьев гнался за ефрейтором, и шансов уйти от длинного поджарого лейтенанта у немца не было. Он не мог остановиться, рискуя получить пулю в спину. Кинулся в заросли осоки, сорвал автомат, но тут же провалился
Командир саперного взвода догнал его в прыжке и свалил в воду. Когда подбежали на помощь бойцы, все было кончено. Задушенного ефрейтора вытащили из воды, подобрали автомат. Кондратьев тяжело дышал, облепленный с ног до головы тиной, и рассматривал свои мосластые широкие ладони со следами укусов.
В ивняке, на другой стороне дороги приводили в чувство оглушенного взрывом бойца. Граната взорвалась в трех метрах, но парень уткнулся лицом в траву. Осколки прошли над головой, оглушило красноармейца крепко. Лыков, на правах санинструктора, расширив веки, осматривал глаза. Промокнул струйку крови из носа:
– Слышишь меня?
– Слышу… как через вату.
– Отойдешь.
Кондратьеву дали трофейную сигарету. Глубоко затягиваясь, он с досадой повторял:
– Сорвали засаду. Черт его понес морду полоскать.
– Теперь умытый на тот свет уйдет, – ухмыльнулся Зиновий. – Как у себя дома раскатывал.
Связной оказался запасливым солдатом. Кроме четырех магазинов к автомату МП-40, в брезентовой сумке обнаружили еще две гранаты. В чехлах, прикрепленных к заднему колесу, обнаружили запасную канистру с бензином, а во второй сумке целый склад. Туго скатанный прорезиненный плащ, банок пять консервов, фляжку со спиртом, сразу три индивидуальных перевязочных пакета и кучу всяких нужных в дороге мелочей.
– Спирт для раненых, – сразу предупредил Кондратьев.
– Козе понятно, – буркнул Зиновий, и, отвинтив колпачок, со вкусом нюхнул острый запах. – За медикаменты и спирт Наталья Викторовна кого-то крепко расцелует.
Бойцы оживились. Хитрый был «ганс», а мы хитрее. Трофеи достались неплохие, и сам мотоцикл на ходу. Но Кондратьев, Мальцев и Грицевич общее оживление не разделяли.
Хорошая позиция для засады. Малонаезженная дорога из хуторов, возможно из какого-то села. Самое место внезапно и крепко ударить. Но пошумели достаточно. Надо срочно убираться, а пока найдешь такое же выгодное место, полдня пройдет.
Пятью банками консервов отряд не накормишь, и трех индивидуальных пакетов на всех раненых не хватит. Опять неудача! Уже дважды напоминал Лыков, что желательно поторопиться, Кондратьев медлил. Словно угадывая его настроение, Василь Грицевич рассуждал:
– Мало ли где сейчас стреляют. Ну, хлопнуло это гусиное яйцо, два раза из винтовок пальнули. А что, если подождать? Все же у нас пулемет, два автомата, гранаты.
– А к пулемету четыре диска, – поддержал товарища Николай. – Может, подстережем добычу побогаче.
– Или броневик с пушкой, – мрачно предрекал Лыков.
– Ничего, через кустарник успеем уйти. А по камышу и лужам они нас не догонят.
Но окончательное решение капитан принял, когда штабной писарь Олег кое-как перевел документы и бумаги, обнаруженные в карманах убитого. Это оказался связной полевого поста дорожной комендатуры. У ефрейтора имелось предписание на право проверки транспорта, а на карте рассмотрели местонахождение поста, километрах в пяти отсюда. Слышали или нет там шум и выстрелы? Вряд ли…