Пограничный легион (сборник)
Шрифт:
— Нет, Гулден. Здесь ты ошибаешься, — горячо возразил Келлз. — Клив честный парень. Ну, солгал мне про Крида… Так я его понимаю, духа не хватило, ведь он еще совсем юнец, рука не поднялась зарезать спящего. Я даже рад. Я все понял. Он выменял у Крида пояс на свой самородок и договорился, что из поселка Крид уберется. А ты потом случайно увидел Крида и выследил. Только я не понимаю — тебе-то жаловаться не на что. От самородка ты получишь в десять раз больше денег, чем была бы твоя доля от пояса.
— Я не жалуюсь. Может, все это правда, что ты про Клива толкуешь, да я в это не
— Так ты думаешь, это дело рук Клива?
— Да.
— Готов поставить все мое золото, все до последней крупицы — ты ошибаешься, — отрезал Келлз. — Ставлю против всего, что ты готов наплести!
В напряженном голосе Келлза не было ни тени сомнения.
— Да ведь все выходит против Клива, — уже не так уверенно буркнул Гулден.
Куда более сильный интеллект вожака всегда выбивал у него из-под ног почву.
— Да, выходит, — согласился Келлз.
— Так чего ж ты так за него стоишь?
— Просто я знаю людей. Джим Клив никогда не предаст товарищей. Слушай, Гулден, тебе на него, верно, кто-то напел?
— Да, — с расстановкой ответил Гулден, — мне Красный кое-что сказал.
— Пирс был лжец, — с презрением сказал Келлз. — За это он получил от меня пулю.
Взгляд Гулдена застыл. Его люди зашептались, глаза забегали по хижине, по лицам.
— Красный говорил, ты велел Кливу меня убить, — вдруг выпалил великан, думая поймать Келлза.
Но тот и глазом не моргнул.
— Эта тоже ложь, да еще похуже, — возмущенно ответил бандит. — Ты что же, думаешь, я совсем спятил?
— Да нет, не совсем, — ответил Гулден и, казалось, чуть не рассмеялся. Только смеяться он не умел.
— То-то же, у меня еще хватит ума не посылать мальчишек против таких громил, как ты.
И тут оказалось, что Гулден не был равнодушен к лести. Он с довольным видом обернулся к своим. Те тоже не остались нечувствительны к воздействию хитрой воли Келлза и готовы были, с легкостью флюгера на ветру, повернуть кругом.
— Слушайте, а Пирса-то нет, он не может отбрехаться, — заметил Малыш Джоунз, выражая общее мнение.
— Знаете, ребята, между нами: я-то сам больше думал на Пирса, чем на Клива, — вдруг хрипло объявил Гулден, — только не говорил, потому как доказать ничего не мог.
— Во-во. Последнее время Пирс точно был какой-то странный, — добавил Чик Уилльямз. — Мы с ним дружили, не теперь, раньше.
Громадина Гулден поскреб в затылке и выругался. Но, скорее всего, не оттого, что жаждал справедливости, а просто был озадачен.
— Чего попусту время терять? — беспокойно вмешался Бэрд. — Забыли, что в поселке творится?
— Подумаешь! Там уже целую неделю болтают о карателях.
Тут кто-то выглянул из хижины и вдруг присвистнул.
— Кого это сюда несет?
Люди Гулдена бросились к двери.
— Так это ж Ловкач Оливер!
— Ты что, какой Ловкач!
— Ей-богу, он! Что я его, не знаю, что ли? Только лошадь не его. Чего-то он больно спешит!
Раздались удивленные возгласы, дружки Гулдена с любопытством
— Эй, Ловкач! За тобой кто-нибудь гонится? Что случилось? Чего это ты так побелел? — посыпались вопросы из хижины.
— Где Келлз? Пустите меня к нему! — грубо оборвал всех Оливер.
Толпа раздалась в стороны, чтобы пропустить тощего, долговязого Оливера. Войдя, тот направился прямиком к Келлзу и остановился, только когда между ними оказался стол. Оливер тяжело дышал, по серому его лицу струился пот, но он был собран и полон решимости.
— Келлз, я бросил тебя, — начал он, протягивая в знак раскаяния и самоосуждения руку.
— Что это значит? — спросил Келлз. Он вытянул вперед голову и подобрался, как готовый к нападению орел.
— Я беру все свои слова обратно.
Келлз без колебаний пожал протянутую руку.
— Менять решения вроде не в твоем духе, Ловкач. Но я рад… А почему ты передумал?
— Каратели! Оживление Келлза как ветром сдуло.
— Каратели… — тихо повторил он.
— На этот раз все точно. Я кое-что разузнал. Идите ближе, ребята. Ты, Гулден, тоже. Вот теперь нам надо держаться друг за дружку, да покрепче.
Гулден со своими подошел к столу. Оливера окружили побледневшие, напряженные лица. Из-под насупленных бровей на него сурово и вопросительно смотрели глаза бандитов.
Оливер молчал, как бы подготавливая всех к ошеломляющему разоблачению.
— Ребята, из всех трусливых предателей самым подлым оказался Пирс! — объявил он хриплым голосом.
Никто не шелохнулся, не проронил ни звука.
— Он работал на карателей! Раздался невнятный низкий рев.
— Слушайте и не перебивайте, у нас мало времени… так что я не стану говорить о Пирсе и как я все узнал. Это было вроде как случайно, а потом до меня дошло и я сложил вместе два да два… К Пирсу сумел подъехать один тип из тайного отряда карателей, и Пирс надумал продать наш Легион. Ему посулили большой куш отломить. Он все тянул, со дня на день откладывал, а чтоб ему поверили, выдал для начала несколько человек. Прямо на деле взяли Дарта, Синглтона, Французика и Техасца. У меня есть доказательства! Погодите, слушайте дальше. Никто из вас в жизни не видал такой ядовитой гадины, как этот Красный. Ну и шутку он собирался провернуть ценой нашей шкуры! И обделать все хотел как раз сегодня. Помните, как он взялся за Келлза? Как своим поганым льстивым языком уговорил его не стрелять? Да на этот раз просчитался, плохо знал Келлза. На девушку его Бог знает чего наплел! Ну и получил за все сполна. Я вот думаю, может, он сам хотел прибрать ее к рукам? С него станется. Да ладно, так или иначе, а он обещал им сегодня выдать Пограничный легион. И не уложи его Келлз, нас всех сейчас уже скрутили бы веревками и волокли на виселицу. Может, выстрел был и не больно удачный. Ребята, я первый встал против Келлза — так теперь я говорю вам: я был дурак набитый. И вы тоже — все, кто пошел против него. Мало вам, что ли, такого доказательства?