Пограничный легион (сборник)

Грей Зейн

— Отчего? — Я подглядывала, когда ты… когда ты…

— Бедная моя девочка! — мягко прервал ее Джим. — Тебе пришлось так много вынести! Знаешь, а ведь я провел Келлза. Здорово провел! Он поручил мне убить одного рудокопа, Крида. Представляешь? А как ты думаешь, что я сделал? Я ведь его отлично знал, парень хороший, порядочный. Я выменял у него пояс на мой самородок!

— Выменял?.. Значит, ты его… не убил? — запинаясь, пробормотала Джоун.

— Какой же ты ребенок! — тихо засмеялся Джим.

Дрожа от радости, Джоун прильнула к нему. А.

Джиму даже в голову не пришло, что за мысли ее мучили.

— Слушай, — продолжал он, — самородок я отдал. А стоил он куда больше, чем Кридов пояс. Крид

это видел, меняться не хотел, но я его уговорил. Потом уговорил уехать из поселка — выйти на Бэннокскую дорогу, остановить почтовую карету и провести в Бэнноке несколько дней. Ему до смерти хотелось узнать, в чем дело, только я, само собой, ничего не сказал… Потом пришел сюда, отдал Келлзу пояс, наплел, будто в потемках выследил Крида, прикончил и сбросил в глубокую яму. А Келлз и Пирс даже не слушали, что я там болтал. Пояс я принес, а больше им ничего не надо. У золота голос громче, за ним бандиты ничего не слышат… А моя доля Кридова золота уже у меня в кармане. Вот смех-то! А мой… нет, твой самородок… жаль, конечно, что его больше нет… Да ничего не поделаешь, игру надо продолжать. Но у меня спрятано довольно мешочков и банок с золотом. Что мы будем делать? Ты же теперь моя жена. Господи, если мы как-нибудь отсюда выберемся, ты будешь богатая женщина!

Но Джоун не разделяла его радости, не понимала его приподнятого настроения. Она хорошо помнила, о чем говорили бандиты.

— Джим, милый, разве Келлз ничего не сказал тебе о следующем поручении? Клив тихо выругался, но все же голос прозвучал достаточно громко, так что Джоун проворно зажала ему рот рукой.

— Ты что, слышала и насчет Гулдена? — спросил он.

— Да.

— Жаль. Я не хотел тебе говорить. Ну, что ж… я получил второе задание. От него я увиливать не стану.

Джоун молча ухватилась за Джима. Она не могла вымолвить ни слова.

— Детка, не надо падать духом! — твердо сказал Джим. — С тех пор, как ты стала моей женой, я — взрослый мужчина. Теперь я доведу игру до конца. Не бойся за меня. Лучше подумай, когда нам бежать отсюда. Тут я во всем полагаюсь на тебя.

— Но… Джим, — простонала Джоун, — ты сам обезумел, как эти бандиты. Совсем не видишь опасности! Этот Гулден! Ты же не затеешь с ним драку в открытую? Не станешь стреляться? Ну скажи, что не станешь!

— Нет, Джоун. Как раз это я и сделаю. Я его подначу — и убью, — твердо ответил Джим. — Ты даже представить не можешь, какая у меня спорая рука. Да я сам тоже не знал, пока не попал на границу. А уж теперь-то знаю! Быстрее меня стреляет только Келлз. А Гулден… Что Гулден? Просто огромный бык. Еле ворочает свою тушу. Я сяду с ним за карты, к чему-нибудь придерусь и застрелю. На этот раз он не отделается ухом, я его убью. Теперь-то меня на это хватит! Келлз клялся, что, если я ему помогу, он все для меня сделает. И я ему помогу — кто знает, как еще все тут обернется. Келлз теряет власть. Если я останусь с ним, ты будешь в большей безопасности.

Джоун тяжело вздохнула. Да, Джим Клив действительно возмужал. Она отбросила все пустые женские опасения и приготовилась бесстрашно идти навстречу судьбе. Нет, она ни за что не усложнит ему задачу своим неверием в его силы.

— Мне тоже кажется, что план Келлза рушится, — горячо зашептала она, — я это чувствую. Он обречен, хоть сам того не знает. Все еще надеется, что-то придумывает. А когда все провалится, он станет опасен. Надо бежать, пока до этого не дошло. Ты вот говорил про Крида, а я подумала, может, нам тоже уйти ночью, а на другой день остановить почтовую карету на Бэннок?

. — Я уже думал об этом. Только понадобятся лошади.

— Давай лучше пойдем пешком. Так безопаснее: не надо ничего заранее подготавливать.

— Но ведь придется тащить оружие, еду… и потом не забывай о золоте. У меня там наберется

песку фунтов пятьдесят, а то и больше. Оно все твое, Джоун… Оно тебе очень пригодится. Ты любишь красивые платья и все такое. И ты их получишь, не то я жив не буду.

— Тише! Чего говорить о такой чепухе, когда на карту поставлена наша жизнь! Дай мне еще подумать. Прямо голову сломать можно! Да, Джим, вот еще что: Пирс заметил, что поздно вечером тебя в хижине не бывает, и что-то заподозрил. Помнишь, он намекал Келлзу на женщину? Боюсь, он не просто что-то заподозрил, он нас выследил.

— Я тоже тогда перепугался, — в раздумье ответил Клив. — Да нет — он же поклялся, что ничего не знает.

— Джим, поверь женскому чутью. Пирс солгал. Под дулом твоего кольта. Он-то понимал, что, если выдаст себя хоть словом, ты его прикончишь. Смотри, берегись его!

Клив не ответил. Джоун вдруг поняла, что он ее не слушает — он отвернулся и застыл, подставив ухо теплому ветру и напряженно во что-то вслушиваясь.

Вдруг и она уловила слабый шорох: что-что-то прошелестело— раз, другой. Звук, казалось, шел из-за утла хижины. Клив бесшумно отступил от окна и растворился в темноте. Послышались тихие, крадущиеся шаги, однако Джоун не могла сказать, были то шаги Джима или кого-то другого. Ей показалось, что они шли не с той стороны, куда он обычно уходил. Кроме того, Джим, когда надо, двигался и вовсе бесшумно. Джоун до предела напрягла слух, но теперь слышались лишь обычные ночные звуки. Она снова легла на постель. Беспокойство и тревога ее не оставляли, а вскоре вернулись и все прежние страхи. Теперь ни днем, ни ночью ей не избавиться от предчувствия беды.

* * *

На другое утро Джоун, как обычно, поджидала Келлза, но он не появлялся. Вот уже третий раз на этой неделе он либо забывал о ней, либо нарочно избегал встречи, либо что-то мешало ему повидаться с ней. Джоун обрадовалась, однако это наводило на размышления. Теперь неприятности могли обернуться для Келлза катастрофой.

Вскоре после полудня она услышала, как из поселка пришел Келлз и с ним еще какие-то люди. Они тихо, но возбужденно о чем-то разговаривали. Джоун уже подошла было к своему наблюдательному пункту, как вдруг у ее двери раздались шаги Келлза. Он постучался и громко приказал:

— Наденьте костюм Дэнди Дейла, маску и выходите сюда.

От его слов и тона, каким они были сказаны, Джоун так оторопела, что не сразу отозвалась.

— Вы слышите? — еще громче и резче спросил Келлз.

— Да, — ответила наконец Джоун.

Келлз вернулся к своим спутникам, и прерванный разговор возобновился.

Джоун неохотно достала с вешалки одежду Дэнди Дейла и, преодолев охвативший ее снова стыд, сняла платье и облачилась в ненавистный костюм, не забыв о револьвере и маске. Однако настроение у нее тут же поднялось: она сообразила, что в этом маскараде ей легче будет осуществить задуманный побег. Только вот зачем Келлз велел ей переодеться? Неужели ему грозит прямая опасность, и он тоже решил бежать из Олдер-Крика? Размышляя обо всем этом, она отвлеклась от терзавших ее мыслей о Джиме и Гулдене. Ей очень хотелось поскорее узнать, в чем дело, однако у двери она замешкалась: ей как всегда было трудно заставить себя появиться перед бандитами.

Однако ничего не поделаешь, все должно идти своим чередом! И, рывком отворив дверь, Джоун смело вошла в комнату. Келлз был бледен и, казалось, вконец вымотан. Похоже, он совсем не спал. Но ничто в его лице не говорило о безудержной игре или пьянстве. Кроме него в хижине было шесть человек. Джоун сразу бросилось в глаза, что все были в куртках, перчатках и при оружии, а на ногах позвякивали шпоры. Когда она вошла, Келлз обернулся, и лицо его на миг потеплело.

— Будьте в любую минуту готовы к отъезду, — сказал он.