Погребальные костры
Шрифт:
— Что это было? — Аш засмеялся. — Я никогда не слышал, чтобы вы использовали боевой клич подобный этому!
— Боевой клич? — Мордад ухмыльнулся. — Это не боевой клич, господин волшебник. Это игра, в которую играют наши мальчишки, когда учатся стоять в стене щитов, да пытаются напугать друг друга грозными воплями.
Опустевшая деревня огласилась хохотом фирганцев и визгом свиней, которых тащили из загонов. В воздухе как хлопья снега закружили куриные перья, а выкатываемые из погребов бочки гремели как раскаты грома.
— Сладостная
Мы с чародеями комфортно расположились в плетеных креслах на балконе большого дома, принадлежавшего, судя по всему, местному старосте.
— Что-то у меня не складывается, — поцеживая из кружки вино, Айс проводил ленивым взглядом воина, который все же завладел вожделенным каплуном, за которого лишь совсем недавно получил выволочку от командира.
— Мы милосердны, но не мягкотелы, — капитан наемников цыкнул зубом, отодвигая от себя блюдо заваленное объедками. — Мы оставили селянам самое ценное — их никчемные жизни. Если мы оставим им еще и деревню, наш урок пропадет втуне. Запомните же и вы наш урок, господа чародеи. Милосердие не должно быть чересчур милосердным.
— Забавная концепция, — ухмыльнулся мастер Ингио. — Это все равно, что отхлестать кого-то розгами, а потом погладить по головке!
— Вот в чем ваша ошибка! — Мордад назидательно поднял палец. — В последовательности! Сначала нужно погладить по головке, и лишь потом стегать розгами.
— Не завидую я вашим детишкам, — Ингио хмыкнул, подливая себе в кружку вина.
— У меня одни дочки, — наемник нахмурился. — Веревки из отца вьют!
С высоты второго этажа я мог видеть несколько групп селян, наблюдающих за нами из-под покрова леса. Пугливые, точно зайцы, они выглядывали из кустов, готовые в любой момент броситься наутек.
— Хромой Лейр, Тейс-Живодер или даже Байовед-Тысяча-Щитов устроили бы здесь кровавую баню, — Мордад сделал глоток, глядя на меня поверх кружки. — Понимаете, к чему я клоню?
Айс хлопнул меня по спине и шутливо поклонился.
— Тост за Мордада, справедливого и милосердного!
Через восемь дней мы вышли из леса, и зашагали по разбитому извилистому тракту, ведущему вдоль унылой бескрайней трясины. Нудно моросил дождь, над головами вились жужжащие тучи крылатых кровопийц, а под ногами беспрестанно хлюпала липкая грязь, сплошь покрывающая древние раскрошившиеся плиты.
— Отсюда до побережья рукой подать, — важно объявил щупленький старичок-проводник, которого мы подобрали в Буйе. — Миль через пяток выйдем к Западной заставе, а оттуда полдня ходу до Санжу.
Мордад перевернул карту на бок, пытаясь сообразить, где мы находимся в данный момент.
— Эй, человече, да ведь на моей карте нет никакого болота и никакой Западной заставы! —
Старичок даже ухом не повел.
— Выброси ты к Мистар свою бумагу, — зевнул он, небрежно почесывая искусанную комарами лысую макушку. — Она-то тебя как раз в самую топь и заведет!
Мне наш проводник сразу не понравился, кто знает, почему он не сбежал из деревни вместе со своими сородичами, кто знает, какую гадость он замышлял.
— Я за ним приглядываю, господин, — Файнрир ухмыльнулся, заметив, как я озадаченно почесываю переносицу. — Если что, суну его головой в болото и делу конец.
Через час тракт сделал крутой поворот, взбираясь на каменистую осыпь, увенчанную обломками приземистых колонн.
— Стой! — закричал проводник, забегая вперед. — Здесь дорожка сворачивает. Мы же пойдем напрямик, через болото.
— Через болото? — Файнрир потянул из-за пояса свой нож. — Может ты чего напутал, мил человек?
— Отседа напрямик всего пять миль до Западной заставы, — старик важно указал на сплошную стену осоки. — Коли потопаете по старой дороге, это будет миль шестьдесят, как минимум. Все ноги до крови сотрете!
Мордад громко засопел.
— Что делать будем, господа чародеи?
Я предостерегающе поднял руку. Со спины моей лошадки мне были видны лишь раскачивающиеся на ветру метелки Болотных Свечек, да Красного Остролиста. Если через топь и вела какая-нибудь тропа, то известно о ней было лишь нашему проводнику.
Протянув нити манны, я принялся ощупывать болото. Вот она, тропа! Мощный каменный гребень, по которому вполне может проехать повозка. Не соврал старик.
Я потянул за нити, прислушиваясь. Только ветер свищет между покореженных деревьев, торчащих из трясины, шуршит осока, да постукивают друг о друга метелки Болотных Свечек.
Потянувшись еще дальше, я увидел голые верхушки массивных камней, торчащие из влажного бурого мха. Камни походили на выбеленные временем черепа великанов, покрытые желтоватыми извилистыми полосками.
Опустившись пониже, я заметил груду обглоданных костей и грязное покрывало из разноцветных перьев. Какой бы охотник не облюбовал себе эти каменные пустоши, на аппетит он явно не жаловался.
Потянув за нить, я придвинулся еще ближе, рассматривая остатки пиршества. Кости были белые и ломкие, возможно, что они пролежали здесь уже не один год.
Внезапно я почуял какое-то движение. Не птица, не стрекоза, что-то длинное и желтое скользнуло по камню, вихляя из стороны в сторону.
Блеснули черные пуговки глаз, огромная зубастая пасть раскрылась и отрыгнула груду костей, перемешанную с полупереваренными обрывками шерсти. Ползучая гадина зашипела, поднимая треугольную голову и тут я понял, что за желтые полосы расчертили все вокруг.