Погребенные тайны (в сокращении)

Файндер Джозеф

— Где она? — спросил я.

— В Леминстере.

— Час езды. — Я глянул на часы. — А может, и меньше, уже почти ночь. Они назвали точное место?

— Они прислали мне координаты по электронной почте, в градусах и минутах. Подожди десять минут.

— Ложись спать. Я сам.

— Формально запрос подавала я. Я не имею права передавать информацию кому-либо, кроме сотрудников ФБР.

— Ладно, — сказал я. — Я поведу. А ты показывай дорогу.

Я быстро собрал

все необходимое, включая «смит-вессон» и портативный GPS-навигатор, Garmin еТrех.

По дороге я рассказал Диане о том, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз: о записи камеры наблюдения в отеле «Грейбар», о парне, который подсыпал Алексе что-то в вино и увез ее. О ее «подруге» Тейлор Армстронг, которая по какой-то непонятной мне причине помогла похитителю. О видеопослании. О признании Маркуса, что он занял деньги у опасных людей в последней отчаянной попытке спасти свой фонд и их тоже потерял.

Диана нахмурилась.

— Дай-ка я проверю данные по телефону. — Она начала просматривать что-то на своем «блэкберри». — Последний исходящий звонок зафиксирован в Леминстере в два тридцать семь ночи.

— Почти сутки назад, — сказал я. — А продолжительность?

Она еще что-то полистала.

— Около десяти секунд.

Я слышал, как она снова пролистала сообщения в телефоне и сказала:

— Последний набранный номер — 911. Но, похоже, она не дозвонилась. Звонок зафиксирован, но, видимо, прервался.

— Потрясающе. Она ведь наверняка была не в себе, под наркотиками, и все же нашла в себе силы позвонить и вызвать помощь. А ей кто за это время звонил?

— Несколько входящих, с трех ночи примерно до полудня. Два городских телефона, из Манчестера-у-моря.

— Ее отец.

— Один мобильный — опять Маркус. Потом еще один мобильный, зарегистрирован на Тейлор Армстронг.

— Значит, Тейлор пыталась ей звонить. Любопытно. Если она пыталась дозвониться до Алексы, это может означать, что она все-таки беспокоилась за подругу. А значит, вероятно, не знала, что с ней случилось.

— Или почувствовала себя виноватой и хотела убедиться, что с Алексой все в порядке.

— Да, — сказал я.

Какое-то время мы молчали. Пошел дождь. Я включил дворники. Почувствовал, что Диана смотрит на меня.

— Что? — спросил я.

— Почему у тебя воротник в крови?

Я рассказал о вторжении в мою квартиру. Поделился своей теорией, что за этим стоит Гордон Снайдер. Когда я закончил, она сказала:

— Это не ФБР. Они так не работают. Если бы Снайдер захотел просмотреть твою электронную почту, он бы сделал это удаленно.

Я немного подумал.

— Может быть, ты и права.

Мы снова замолчали. Я уже чуть было не спросил о том, что случилось с нами раньше в этот день, но тут она резко сказала:

— Почему

ее телефон до сих пор не отключен?

— Может, она его где-нибудь спрятала, например, в машине, в которой ее везли.

— Может быть.

Черный «сильверадо» обошел нас без сигнала.

— Я рад, что мы снова встретились, — сказал я. Это у меня вышло немного скованно. — Забавно, что мы, оказывается, оба были в Бостоне уже столько месяцев.

— Я хотела позвонить.

— Ну, это же неинтересно, верно? Пусть парень помучается догадками.

Она немного помолчала.

— Я тебе когда-нибудь рассказывала о своем отце?

— Немного. — Я знал, что он был убит в перестрелке с преступником, но хотел услышать, что она скажет.

— Ты знаешь, что он работал в Службе федеральных маршалов? Я помню, мама всегда жила в вечном страхе — уходит он на работу утром и неизвестно, вернется ли вечером, понимаешь?

— Но ты же сама рискуешь каждый день, — мягко сказал я, не очень понимая, к чему она ведет.

— Ну, это та жизнь, которую я сама себе выбрала. Но без конца волноваться за кого-то еще? Этого я не вынесу, Нико.

— О чем ты?

— О том, что у нас был уговор и я понимала, что не смогу его сдержать. У нас были свободные отношения — без давления, без обязательств, так? Но я почувствовала, что слишком привязываюсь, и поняла, что нам обоим это ничего хорошего не принесет.

Я невольно подумал о том, что все это так и осталось невысказанным между нами, но сказал только:

— Ты ни словом об этом не обмолвилась.

Она пожала плечами и умолкла. Тишину нарушал только шум автострады — приглушенный ритмичный гул.

— Меня не переводили в Сиэтл, — тихо сказала она. — Я сама подала рапорт. Мне нужно было как-то развязаться с этим, я же знала, что пережила моя мать. Мне, наверное, нужно было выйти за какого-нибудь бухгалтера, понимаешь?

Мы оба надолго замолчали.

Теперь мы ехали по 12-му Северному шоссе через Леминстер. На другой стороне улицы мелькали продуктовые магазины. Ресторан «Бикфорд». Ресторан «Френдли». Все закрыто, света нет. Я остановился у обочины и включил аварийную сигнализацию.

Диана подняла голову от навигатора.

— Вот он, — сказала она. — Мы от него не больше, чем в тысяче футов. Вот тут, — ткнула она пальцем. — 482-я Северная.

За рестораном «Френдли» стоял четырехэтажный кирпичный мотель. Перед входом торчал дорожный знак на высоком столбе, и желто-красный логотип был ярко освещен.

Я въехал на парковку мотеля. Там стояло примерно с дюжину машин. «Порше», который я видел на записи с видеокамеры, среди них не было, да я на это и не рассчитывал. Рядом с мотелем, с другой стороны, возвышалось здание камеры хранения. Ничего нам не подходило.