Погребенные тайны (в сокращении)
Шрифт:
— Андрос, — представился Владимир. — Сторож.
— Рад познакомиться, Андрос, — сказал сосед. — Мне показалось, я видел, как Геркулес побежал к вашему дому, но, может быть, я ошибся.
— Очень жаль, — сказал Владимир. — К сожалению, ничем не могу помочь. Надеюсь, вы его скоро найдете.
Я нашел Диану в комнате отдыха — она сидела там одна и просто ждала.
— Твой кофе, — сказала она, протягивая мне чашку. — И идем со мной.
Я вышел за ней следом.
— Они нашли у него под кроватью
— Растительный наркотик для свиданий.
Она кивнула.
— Он не имеет ни вкуса, ни запаха и растворяется в воде. Превращает жертв в зомби. Они в сознании, но совершенно не могут сопротивляться. А когда действие наркотика кончается, не могут вспомнить, что с ними было.
На лестнице нам навстречу попался бразильский атташе — тот парень с длинными седыми волосами. Из распахнутого воротника рубашки виднелись черные курчавые волосы на груди. Он шел быстро, но словно бы задумавшись, с опущенной головой.
Поднимаясь по лестнице, я сказал:
— Есть распечатка звонков из его квартиры, с сотового телефона, что-нибудь в этом роде?
— Все собрали, уже работают.
Я остановился.
— А тот парень разве не в галстуке был?
Она посмотрела на меня в полумраке лестничного колодца, резко развернулась, и мы оба ринулись вниз по ступенькам.
Добежав до кабинета для допросов, где я разговаривал с Перрейрой, Диана распахнула дверь и охнула. Не могу сказать, чтобы то, что я увидел, меня удивило, и все же зрелище было дикое.
Тело Маурисио Перрейры было неестественно скрючено, лицо застыло в неслышном крике мучительной боли. Вокруг его шеи был туго, как жгут, закручен бордовый шелковый галстук бразильского атташе.
Я бегом пролетел по лестнице четыре этажа, выскочил на Кембридж-стрит, но пока добежал до тротуара, атташе уже исчез бесследно. Он мог уехать по меньшей мере в двенадцати направлениях. Дело безнадежное. Я упустил человека, который оборвал нашу единственную ниточку, ведущую к Алексе Маркус.
Диана встретила меня в вестибюле на шестом этаже и даже не стала ничего спрашивать.
— У тебя с самого начала не было шансов, — сказала она.
По всему этажу выла сигнализация. В кабинете для допросов, где держали Перрейру, уже работали фэбээровские криминалисты — снимали отпечатки, собирали волосы и волокна.
— Кто подтвердил его личность? — спросил я.
— В этом-то и проблема. Похоже, все думали, что его уже проверил кто-то другой. Он показал на входе удостоверение личности, заявил, что он Клаудио Барбоса из бразильского консульства — кто стал бы сомневаться?
— Кто-то должен был позвонить в консульство и выяснить, что там нет никого с таким именем.
— Я только что звонила. У них вообще нет атташе по правовым вопросам в Бостоне.
— Какие-то
— Только не говори, что обвиняешь Гордона Снайдера.
— Я бы с удовольствием обвинил Снайдера хоть в утечке нефти «Бритиш петролеум», хоть в глобальном потеплении. Но не в этом. Он слишком зациклен на том, чтобы прижать Маршалла Маркуса. Но это кто-то из руководства. Кто-то на высшем уровне, кто не хочет, чтобы я нашел похитителей Алексы.
— Ладно. Тогда, если кто-то действительно пытается помешать тебе найти Алексу, то по какой причине?
— Понятия не имею. Но у меня такое ощущение, что мне намекают.
— На что?
— Что я на правильном пути.
Мой старый друг Джордж Девлин — Ромео, как мы его называли в спецназе — был красавцем, каких поискать.
В школьные годы он был не только самым красивым и популярным парнем в классе и классным президентом, но еще и звездой хоккея. Причем в хоккейном городе, в Гранд-Рапидсе, штат Мичиган, а это кое о чем говорит. И в компьютерах он был ас.
Он мог бы преуспеть в чем угодно, но у Девлинов не было денег, чтобы послать его в колледж, и он ушел в армию. Прошел отбор в войска специального назначения и стал сержантом по связи. Там я и познакомился с Джорджем: он был сержантом в моем подразделении. Не знаю, кто первым придумал ему такое прозвище — Ромео, — но оно к нему приклеилось.
Однако после ранения в Афганистане и лечения в ветеранском госпитале он сказал, чтобы его так больше не называли, и мы стали звать его Джорджем.
Я встретился с ним в огромном белом кемпере, утыканном антеннами, который служил ему одновременно и домом, и передвижным офисом. Он держал его в подземном гараже в «Холидей-инн» в Дедхеме. Это было в его духе. Он всегда предпочитал встречаться в самых странных и труднодоступных местах.
Я открыл дверь и вошел в полутемную комнату.
— Хеллер.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я увидел, что он сидит на табуретке, спиной ко мне, перед целым строем компьютерных мониторов.
— Привет, Джордж. Спасибо, что сразу согласился встретиться.
— Я так понимаю, GPS-трекер пригодился.
— Еще как. Это было гениально. Спасибо.
Я протянул ему «нокию», которую забрал из квартиры Маурисио. Джордж крутанулся на табуретке и повернулся ко мне лицом.
Тем, что осталось от его лица.
Я так и не смог к этому привыкнуть. Это было ужасное месиво из сплошных глубоких шрамов. На нем были ноздри, прорезь вместо рта и веки, которые армейские хирурги каким-то чудом сумели сделать из кожи, взятой с внутренней стороны бедра.