Погребенный кинжал
Шрифт:
Почти все камеры были пусты, адамантиевые двери — распахнуты, а воздух — влажным и тёплым, как кровь. Те немногие, что были заняты, содержали пленников особого рода — мужчин и женщин, которые были слишком ценны, чтобы их казнить, и слишком опасными, чтобы отправить за пределы непосредственной досягаемости Императора Человечества и Регента Терры.
Гарро проехал на скиммере мимо запечатанных камер и задумался, кого он найдёт внутри, если выберет дверь наугад и откроет её.
«Каждая из этих комнат хранит тайны Малкадора», —
Вскоре он вышел из скиммера перед дверью камеры на седьмом ярусе, к большому удивлению и шоку охранников, стоявших там на страже.
— Вам… Вам нельзя сюда спускаться, — сказал один из них.
Натаниэль не обратил на это никакого внимания и оглядел пару стражей. Оба мужчины были в серых одеждах Избранных, и у них был своего рода лагерь, установленный на широкой платформе, что было неоспоримым доказательством их пребывания тут в течение долгого времени. На маленьком складном столике Гарро увидел что–то, похожее на грубо сделанную книгу из связки бумаги, открытую так, что при желании можно было прочесть текст, написанный на плотных красных страницах.
— Сир Рыцарь… — с надеждой произнёс другой. — Мы свободны?
Натаниэль покачал головой и подошел к адамантиевой двери, наклонившись вперед так, чтобы датчик, установленный внутри, мог прочитать метку Сигиллита, выгравированную на его броне.
— Нам ничего не говорят, — сказал первый солдат. — Как идёт война, милорд?
Дверь камеры открылась, и Гарро, прежде чем войти внутрь, бросил на них быстрый взгляд.
— Когда она доберётся сюда, ты всё узнаешь.
— Император защищает, — сказал солдат, прячась за словами, как за неразрушимым щитом.
Дверь с лязгом захлопнулась за ним, и Гарро огляделся. Камера оказалась больше, чем он ожидал, и, что любопытно, обставлена так, чтобы выглядеть по-домашнему уютной. Тяжёлое покрывало делило комнату пополам, и, когда он сделал шаг, оно поднялось, пропуская хрупкую и неприметную фигуру — бледнокожую блондинку в простом длинном платье.
— И снова здравствуй, Натаниэль, — Эуфратия Киилер приветственно кивнула ему и тепло улыбнулась, искренне радуясь его приходу. Момент был настолько обычным, что это казалось нелепым.
Гарро осознал, что настолько же теплое чувство разглаживает морщины на его хмуром лице.
— Святая, — ответил он, слегка поклонившись.
Киилер раздраженно пробурчала что–то себе под нос.
— Не называй меня так. Это делает тебя похожим на Кирилла. Он всегда обращается ко мне, используя это слово. Чего ты хочешь, Святая? Чем я могу помочь тебе, Святая? — она вздохнула. — У него доброе сердце, но иногда он бывает навязчивым.
— Где твой итератор? — Гарро огляделся и увидел в одном углу спальный тюфяк; у него возникло мимолетное чувство, что он мог принадлежать старику. Воин почувствовал мгновенную вспышку беспокойства. В последний раз, когда он разговаривал с Кириллом Зиндерманом на платформе аэротрополиса «Гесперида», легионер ощутил вес прожитых им веков. —
— Кирилл навещает меня иногда, но большую часть времени он проводит, неся слово тем, кто хочет его услышать. Он — связующее звено между мной и миром за стенами крепости.
Гарро поднял бровь, удивляясь, как пожилой человек, не имеющий ни подготовки, ни боевого мастерства, мог свободно передвигаться по самому укреплённому комплексу на Терре, не привлекая к себе внимания.
Женщина подошла к кувшину с вином и налила им обоим по чашке.
— У нас много друзей, — сказала она, отвечая на невысказанный вопрос. — Думаю, даже больше, чем подозревает Малкадор.
— Сигиллит закрывает на это глаза?
— Чего он не понимает, того не видит, — Эуфратия протянула Гарро чашку, и он принял её. Сосуд для питья казался крошечным в его руке, словно детская игрушка в ладони взрослого. — Но позволь мне успокоить тебя, Натаниэль. Кирилл лучше, чем был. Сильнее.
— Вы приложили к этому руку?
Киилер слегка пожала плечами.
— Я думаю, он сам мобилизует свои силы в трудные времена. Пока у него есть что–то важное, что должно быть сказано, я верю, что благодаря этому он переживёт всех нас.
— Жаль, что его здесь нет, — искренне сказал Гарро. — Мне бы хотелось увидеться с ним снова.
— Уверена, вы встретитесь, — Киилер осторожно отхлебнула вина. — Но ты пришёл сюда ради меня.
— Да.
Она покачала головой и протянула руку, дотронувшись до его наруча. Краем глаза он заметил её лучезарную улыбку.
— Мы уже проходили через это, Натаниэль. Каждый раз, когда появляется слишком много вопросов, ты ищешь меня. Но тебе уже должно было стать ясно… я могу сказать только то, что ты уже знаешь.
Он улыбнулся.
— Может быть, и так. Но мне нравятся наши беседы, — Гарро смотрел на эту хрупкую и непритязательную женщину и удивлялся, какая причуда судьбы превратила её в ту, кого он знает сейчас. Эуфратия Киилер когда–то была летописцем, путешествовавшим с флотами Великого Крестового похода, она шла со своим пиктером в неизвестность, чтобы задокументировать кампанию человечества по воссоединению всех разрозненных детей Терры и отражению волны инопланетного влияния, накатывающей из–за пределов освоенного космоса. Эта обыкновенная личность с ничем не примечательной судьбой была уничтожена рядом событий, порожденных восстанием Магистра войны.
Что–то большее, чем все они — Гор, Гарро, сама Киилер — было найдено в те ранние, неспокойные дни. Женщина навсегда изменилась, став проводником высшей силы. Художница и простолюдинка Эуфратия Киилер стала Эуфратией Киилер, Святой и Священной Душой.
Она ответила ему улыбкой.
— Мы странная пара, ты и я. Мы переродились в одном и том же преобразующем огне.
— Вместе на одном пути?
Киилер склонила голову набок.
— Твоя рука поможет мне вырваться на свободу, — она уже однажды говорила ему эти слова. — Твой меч будет надежно оберегать меня. Но не сегодня, — Эуфратия опустила руку и отступила в сторону. — Ты пришел слишком рано. Сейчас не время.