Погружение в пламя
Шрифт:
В тот день Эрик надел печатку на указательный палец левой руки, чтоб не очень мешала в повседневной жизни. Львиная голова плотно сжала кожу, хотя раньше свободно болталась. Увидев на себе дорогую вещь, молодой человек почувствовал некоторую отчуждённость между нею и собой, но всё прошло, стоило свыкнуться с золотой тяжестью.
Через полгода непрерывного ношения дорогое украшение заявило о себе. В одну из зимних ночей Эрик проснулся оттого, что кто-то дёргал его за палец. Открыв глаза, он увидел светящиеся во тьме красные камешки львиных глаз. Сам же перстень раскалился и дрожал. Юноша обхватил печатку свободной рукой и, в попытке обуздать взбесившийся предмет, навалился всем весом сверху. Лев быстро
Так и появился на свет Глен. Были ещё варианты Демон и Злой, но Арон не советовал их применять — серьёзные магические предметы не любят, когда над ними шутят. После этого лев ещё несколько раз подавал голос, вибрируя на пальце, но уже не так настойчиво, а вот от контакта с хозяином уходил. Сколько Эрик ни пытался взывать к нему, ни разу не сработало. Глен был штукой молчаливой.
С тех пор минуло пять лет, а предмет по-прежнему отмалчивался, но Эрик так и не снял печатку. Он просто не мог расстаться с ней. Несколько раз парень порывался отдохнуть от львиной морды, но касаясь тёплого металла, неизбежно отдёргивал руку. Образ сильного заморского зверя, прижимавшегося тяжёлой головой к ладони, застывал перед внутренним взором, а пальцев словно касалась жёсткая грива. Может быть, именно так пытался Глен общаться с хозяином?
Глаза устали вглядываться в пляшущие тени библиотеки. Эрик вновь поймал себя на мысли, что не работает, а пялится в пространство, блуждая где-то в коридорах памяти.
От долгого и напряжённого письма перо притупилось — хороший повод потренироваться в визуализации. Уставившись на кончик пера, Эрик представил, что тот мягкий, как тёплый воск, состояние искажённой реальности пришло быстро. В глазах помутилось. Под напором сознания мага кончик, подобно талой свече, наклонился в сторону. Эрик ловким движением схватил его кончиками пальцев. Немного потянув за остывающее перо-свечу и сплющив притуплённую часть, начинающий маг устало откинулся на спинку стула. После такого простого действия требовался отдых. Мысли, выгнанные перед концентрацией, сорвали запруду, вновь наполняя голову бурлящим потоком.
Настоящий перелом в сторону истинных знаний и упорной учёбы произошёл с Эриком в день получения нашивки адепта и ритуала посвящения огнём. Каждый отважившийся пройти посвящение, давал клятву о сохранности полученных в ордене тайн. Те, кто не решился пройти ритуал, покидали орден. Таких находилось немного и далеко не в каждой группе. Эрику повезло, одна из таких пугливых овечек училась с ним, и он стал свидетелем того, что делает со слабаками страх. Увидев предстоящее испытание, девушка рухнула в обморок. Когда же её разбудили, она разревелась как несмышлёное дитя, должное делать нечто, чего совсем не хочется. Эрик девушку не понимал, если бы в ритуале действительно присутствовала какая-нибудь опасность для жизни или здоровья, то вряд ли маготы стали его проводить.
Посвящение огнём было проверкой крепости духа, потому что, несмотря на уверенность в профессионализме маготов, никто с холодным сердцем не смог бы соприкоснуться с пламенем. Для этого необходимо было показать, что можешь преодолеть барьер страха в своём сердце.
В мрачном подвале огненной обители Бротос и остальные маготы разжигали огонь — узкий коридор, стены которого скрывались в шипящих, трещащих и завывающих языках пламени. В глуби бушующего коридора мелькали силуэты искажённых яростью лиц, они корчились и звали к себе. Хотя, возможно, то был мираж, созданный взволнованным воображением каждого ученика.
Перестав любоваться небывалым костром, Эрик вдруг заметил, что стоит один впереди всех. Остальные же отступили от жара подальше.
— Так я и думал, — подмигнул
Позади раздался испуганный вздох сразу нескольких одногруппниц.
Эрик не боялся. Он знал, что слова магистра — шутка, и сделал шаг к огню. Сухой жар нестерпимо ошпарил лицо, казалось, волосы начали сгорать, в ноздри полез запах палёной кожи. На миг Эрик испугался, что огонь отказался от него. Но мысль о том, что только огонь способен быть родной стихией для его души, вернула силы. Он больше не колебался.
Коридор принял в свои объятия первого испытуемого.
Казавшиеся издалека миражами, огненные лица набрасывались на юного мага, трепали пастями обуглившийся балахон, отрывая куски ткани, уносили их в пекло. Кусали за нос, уши, пальцы, причиняя нестерпимую боль. Но Эрик шёл молча. Воля его, подвергшаяся проверке на устойчивость, ещё сдерживала натиск духов огня. Да, было больно, но эту боль можно было перетерпеть.
Эрику казалось, что пальцы на руках горят. Захотелось ускорить шаг и быстрее вырваться из жгучих объятий пламени, но ноги превратились в обгорелые палки и перестали слушаться. Стиснув зубы, Эрик сделал шаг, понимая, что вот-вот рассыплется пеплом. Глаза жгло, коридор расплывался, превращаясь в огненную долину, заполненную костями животных и людей. Багровые небеса далеко на горизонте наваливались на землю, кипящие облака рвались о красный камень скальной громады, будто начерченной по линейке. Вместо привычной земли бурлила лава, ноги по колено погружались в её обманчивую мякоть. Шаги замедлились, заставляя всё чаще вдыхать раскалённый воздух. Каждый вдох открывал нестерпимому жару путь к лёгким. А далеко у скал, раскинулось прохладное озеро с цветущими берегами…
Но как же до него далеко! Годы пути по безжалостной равнине. Бушевавшая в Эрике злоба, всегда вытаскивавшая его из пропасти, улетучилась вслед за душным, сушившим глаза ветром.
Эрик понял, что падает, но разум отказывался верить в столь скорый провал, ведь этого просто не может быть! Он должен дойти! Должен!
Лицо с брызгами погрузилось в кипящую лаву.
Мягкость прохладной озёрной воды окатила щёки, остудила голову. Глаза больше не щипало. Он погружался на дно лавового океана, а по телу расползалась прохлада. Воздух в лёгких закончился и, теряя последнюю надежду, Эрик вдохнул. Густой поток тут же растёкся по внутренностям, заполнил изнутри руки и ноги, обжигая и лаская одновременно. Это было приятно. Нет, это было прекрасно!
Чёрное дно, выложенное камнем, приближалось с поразительной скоростью, как будто он не погружался, а падал...
От неожиданности Эрик закачался на ослабших ногах. Он стоял у стены, пылающий коридор по-прежнему источал жар, но теперь за спиной.
Сильная рука обняла за плечи.
— А ты силён! — зарычал Бротос.
— Как? — только и смог прошептать Эрик осипшим голосом. — Ведь я упал.
— Ты слишком долго не падал, огонь хотел принять тебя сразу же, но ты сопротивлялся. Я знал, что ты крепкий малый.
— Так, я справился? — Эрик никак не мог поверить в случившееся.
— Конечно! Ты не мог не справиться, ведь ты сын огня! Всё могло бы закончиться много быстрей. Что ты видел?
Эрик сбивчиво описывал пейзажи и чувства, постепенно приходя в себя, а магистр продолжал скалиться во все тридцать два.
— Хап’Краташ. Ты видел огненный мир, мальчик! Поздравляю!
Тогда Эрик не понял, что именно имел в виду Бротос, но с тех пор огонь притягивал юношу как никогда раньше. После посвящения любая работа с пламенем давалась Эрику легко в отличие от одногруппников. С каждым сотворённым заклинанием юный маг чувствовал всё большее родство с непокорной стихией и всё больше тянулся к ней.