Погружение
Шрифт:
– Не смей так ругаться! Человек не просто так выбрал такой вариант, может, они боятся заразы?
– Да я всё понимаю… Плавающий бункер. Между прочим, грамотно встал, – сказал я, посмотрев на карту. – Видишь, чуть выше к берегу подходит та самая автомагистраль, ну, из Енисейска в Красноярск, в случае необходимости можно связаться с людьми или вообще смыться.
– Интересно, долго он так продержится, речным отшельником?
– Кто знает. Может быть, мужик готовился к чему-то подобному, есть такие люди, – вспомнил я. – Представь только, какие у них там запасы! Да он горло будет рвать любому за семью и накопленные ништяки!
За
– Ещё и детей обучил. – Я продолжал возмущаться, даже понимая, что не мне его судить. – Да пусть хоть в дно врастёт ногами, его выбор.
Некогда дипломатию разводить и каждого выжившего окучивать.
Впереди пороги, то ещё испытание.
И всё равно обидно.
…Вряд ли вы знаете, что такое Казачинские пороги.
Это одно из самых опасных мест на Енисее. Здесь русло реки сужается до трёхсот пятидесяти метров, а судоходная часть – до семидесяти. Соответственно, скорость течения достигает двадцати километров в час. Сами пороги образованы скальными выступами и каменными глыбами, пересекающими дно Енисея по всей ширине. К тому же судовой ход здесь извивается буквой S, а течение воды идёт под углом к судну, что увеличивает опасность сноса на камни. При учете того, что средняя глубина составляет меньше трёх метров, а расстояние от днища корабля до дна реки – всего около полуметра, несложно представить, какую угрозу таит в себе этот участок. Очень немногие суда могут преодолеть его своим ходом, плавсредства садились здесь на мель в разные времена. В своё время порог подровняли взрывчаткой, но и сейчас он не даёт никому расслабиться.
Иногда, чтобы обеспечить проход больших «пассажиров» в маловодный сезон, требуется взаимодействие с энергетиками – на гидроэлектростанциях дозированно сбрасывают воду. Даже в наши времена, когда проход через Казачинские пороги капитально обставлен навигационными знаками, а судно точно позиционируется системами спутниковой навигации, пройти этот отрезок пути длиной всего-то в семь километров, включая три особо опасных километра, очень не просто.
Для подъема через пороги маломощных судов предназначен легендарный «Енисей» – уникальный дизельэлектроход, единственный действующий туер в составе речного флота России. Этот небольшой, но мощный, в две тысячи лошадиных сил корабль способен брать на буксир речной транспорт, поднимающийся вверх по течению реки. Во многом благодаря ему в Красноярск приходят грузовые суда с севера.
Туеру подводные камни и водовороты не страшны, он без затруднений вписывается в сложный фарватер вдоль точно проложенного троса. Изобретение старое. Подобные суда работали на американских и африканских реках, перетаскивая суда через стремнины, как трусливых собак на поводке. Судьба туера чем-то напоминает судьбу судна-сборщика. Один и тот же постоянный маршрут в пару километров. Монотонная, очень ответственная, а потому и утомительная работа. А по сути, всю навигацию стоишь на одном месте.
Ну, посмотрим на него, если остался.
Жизнь человечества после катастрофы мне совершенно не хочется представлять художественно, в виде картинок-образов или ментальных кинолент, и не важно, романтических или трагических. Это удивительно, ведь, казалось бы, в сюжете
Нам ещё повезло, что первые недели, самые страшные, мы трусливо пережили в медвежьем углу, находясь вдалеке от океанов слёз и волн отчаяния. Я даже думаю, что стремление закапсулироваться было отчасти вызвано ещё и желанием спрятаться от действительности: лишь бы не видеть и не слышать страданий выживших.
В общем, не могу я накрутить романтику на это путешествие. Его и путешествием-то язык не поворачивается называть. Рейд, выход, разведзадание…
Совсем другое дело, когда слышишь о делах минувших. Вот тут моё воображение способно разгуляться!
В одной из вечерних лекций Закревской об освоении этой части будущей Енисейской губернии речь шла и о Казачинских порогах. Хорошо помню, как я, стоя ночью на фишке, представлял себе те времена и первопроходцев, сдвигавших фронтир Русского государства.
Был такой человек – Андрей Дубенский. Летом 1628 года по заданию воеводы отправился он вверх по реке на тринадцати дощаниках и трёх больших стругах, построенных, кстати, в Енисейске. Задача была поставлена такая: выбрать место для закладки нового острога, обеспечивающего безопасность Енисейска, Томска и Кузнецка, мест уже обжитых и для столицы очень важных. От Енисейска до Большого Казачинского порога суда шли три недели, вот такая скорость движения, это вам не под дизелем лететь.
Порог кочи и дощаники пройти не смогли. Здесь люди Дубенского груз сняли и перенесли выше порога, так пишут летописи. А вы представьте, что это значит в реале! Через дебри или вдоль берега, то и дело проваливаясь в воду. Их беспрерывно атаковали. И не только кровососущие всех мастей; караван вдоль берега всю дорогу сопровождала разведка воинственных тунгусов, которым пришлые были костью в горле.
На ночлегах и на обеденных лесных стоянках люди, опасаясь набегов, каждый раз ставили крепкие засеки, а на чистых местах перед обедом и на ночь ставили настоящие дощатые городки… Как римляне в походе? Нет, первопроходцам было гораздо тяжелей: людей мало, груза очень много. И через день на них нападали, поливая из таёжной чащи ливнями стрел, случались и рукопашные схватки. А уж мелких пакостей и всяких диверсий было…
В сторону за дровами не отойти, прирежут. Пороха и пуль для пищалей было не так уж и много, а ведь впереди ждал будущий Красноярский острог! Вот так сложно и опасно было добираться по Енисею до Красного яра, именно такой преградой являлись тогда для судов Казачинские пороги… Не уверен, что я смог бы повторить этот подвиг.
Очень не уверен.
Я изучал начало порога и сильно сомневался во всём подряд.
КС-100 стоял у берега, мы присматривались.
Речные берега сужались в настоящий каменный коридор, в котором холодную воду закручивало, местами сбивало в пену и бросало из стороны в сторону. Облака упали ещё ниже. В сером сумраке Енисей казался диким зверем, зажатым в тиски. Или же в этой свинцовой перекатывающейся субстанции, действительно, сидело неведомое речное чудовище, из века в век поджидающее очередную жертву.