Похищение Черного Квадрата
Шрифт:
— Кто сидел на моем стуле и сломал его? — И появился в дверях с каталогом.
Каталог выглядел странно. У него была только одна обложка, передняя корочка. Задней не было — вырвана с мясом.
Алексей? Ты? — сразу угадал папа. — Твоя работа?
Отчасти, — признался Алешка.
Как это? Дима помогал?
Нет, он с полки упал…
Дима? Что он делал на полке?
Каталог. Упал с полки, и у него надорвалась корочка.
А ты ей помог, да? Зачем?
Очень надо, пап.
А все-таки?
В
Не надейся. — И папа сердито захлопнул дверь.
Мама очнулась от сериала и спросила:
А зачем папа заходил?
Пуговицы искал, — вздохнул Алешка. Белые, большие.
Глава XI
ВРАЖЕСКАЯ ВЫЛАЗКА
А утром и с пуговицами прояснилось. Я вышел из ванной, мама как раз в прихожей надевала свое светлое пальто для гололеда на дорогах столицы. Она критически осмотрела себя в зеркало и стала застегиваться.
Не получилось.
Мама, еще глядя в зеркало, пробежала пальцами по петлям и пуговицам. Петель оказалось на две больше, чем пуговиц. Или пуговиц на две меньше, чем петель. Мама наклонила голову, осмотрела борта пальто. Глаза ее расширились и грозно сверкнули:
Алексей! Молчание.
Алексей!
Алешка появился в дверях, прислонился плечом к притолоке.
Отдай! — строго сказала мама. — Срочно! Опять молчание.
Где они, Алексей?
Я их пришил.
Куда?
В одно место.
Покажи.
Алешка попятился, захлопнул за собой дверь и крикнул:
Мам, я забыл.
Бесполезно, — сказал я маме. — Переодевайся, на работу опоздаешь.
Мама быстренько из младшей сестры преобразилась в старшую и исчезла за дверью. А я — скорее к Алешке.
Ты куда мамины пуговицы дел?
Пришил, Дим, правда., — Алешка поспешно задергивал тряпкой свой таинственный шедевр на этюднике.
Покажи.
Алешка выдвинул ящик письменного стола и показал мне, куда он пришил две большие белые пуговицы.
Не смей! — сказал я. — Тебя тогда насовсем из школы выгонят.
Или не меня, — загадочно ответил он и снова задвинул ящик своего стола.
Наша ботаничка опять забыла в учительской атлас природных зон. И, конечно, послала за ним меня. В учительской уже никого не было — учителя разбежались по своим рабочим местам. Только за дверью кабинета директора слышался какой-то диалог.
Я распахнул дверцы шкафа и стал шарить по полкам в поисках этого самого атласа. Конечно, он оказался под стопой старых учебников и словарей. Пока я их перекладывал, чтобы вытащить атлас, диалог развивался, разгорался и получил свое продолжение, когда в дверях кабинета появились директор и Мальвина. Меня они не видели — я стоял, скрытый от их глаз дверцей шкафа.
…оттуда вы тоже уволились?
Не сработалась. Там ужасный
Ну, у нас ведь они тоже не сахар. А вы не задумывались, Татьяна Львовна, что, может быть, дело не в учащихся, а в педагоге? В вас, точнее говоря. Вы как-то без души работаете, я обратил внимание. Они ведь не только ученики, они еще и люди. Не думали об этом?
Люди… — она усмехнулась. — Людьми им еще только предстоит стать, в далеком будущем. Да и то далеко не всем. Один Оболенский чего стоит!..
Директор помолчал. А потом сказал сурово:
Лешка Оболенский — чудный хлопец. Талантливый, чуткий и очень честный.
Не заметила, — сухо ответила Мальвина. — Невоспитанный, недалекий… Типичный сынок типичного мента.
Вот это вы зря. Оболенский-старший — полковник милиции, служит в Интерполе. У него наград больше, чем у вас взысканий.
Полковник? Интерпол? — в голосе Мальвины послышались новые нотки. — Да и мальчик у него вполне симпатичный. Вы правы, Семен Михайлович. Я не подумала. Погорячилась.
— Ну вот и хорошо. Только от третьего класса я вас отстраняю. Ведите свой английский у старшеклассников.
Татьяна Львовна простучала каблуками и хлопнула дверью. Да так, что с верхней полкишкафа сорвался глобус и встретился с моей головой.
Подслушивал? — Семен Михайлович нахмурился. Глобус подкатился к его ногам.
Случайно, товарищ директор.
Ну и помалкивай. У нее неприятности, не суди ее строго.
Так точно, товарищ директор.
Отправляйся в класс.
Есть, товарищ директор.
Когда я вернулся из школы, Алешки дома не было. Я опять заглянул в его ящик и поразился — как точно и беспощадно выявил он сущность человека. Трудно ему будет с его характером…
Тут затрезвонил дверной звонок — ворвался Алешка.
— Срочно едем в Малеевку! Деньги есть?
В Малеевку так в Малеевку. С нашим удовольствием. В самых радужных тонах.
По дороге Алешка мне ничего не объяснил, только сказал:
— Увидишь — поймешь. Нахальный стал, как воробей.
…Напротив музея стоял прошлогодний стог сена — лохматый, неаккуратный. Тоже у кого-нибудь сбежала коза или корова, вот и некому было скормить. Мы спрятались за ним и стали наблюдать.
За стогом было уютно, он загораживал нас от ветра, который пошевеливал сухие травинки. От сена еще приятно пахло, но уже с какой-то затхлостью. И шуршали в глубине стога мыши.
— Долго ждать? — спросил я Алешку.
— Уже дождались. Скройся.
На дороге показалась знакомая мятая «Ауди». Она остановилась возле музея, задиристо посигналила. Из нее вышли несколько человек и среди них — Ростик. Это были «экскурсанты». Они проявили интерес к творчеству и быту неизвестного им художника Малеева.