Похищение Европы
Шрифт:
— Я вам кое-что покажу, — сказал Белов, поднялся из-за стола и подошел к большому массивному сейфу, стоявшему в углу.
Сейф притащил Витек; в его понимании офис без сейфа таковым не являлся. Но сейчас этот железный ящик стоял пустой, поскольку прятать там было нечего. Белов с самого начала строил предвыборную политику на принципе полной открытости. Ему не надо было скрывать источники финансирования, потому что он тратил свои собственные деньги; не было никаких компрометирующих материалов, так как Саша не имел порочащих связей. Из оружия
Правда, Ватсон держал в сейфе графин с водой — так она не нагревалась. Ключ лежал в ящике письменного стола.
Белов взял ключ, открыл-замок и отворил массивную дверцу. Он достал из сейфа продолговатый предмет, завернутый в кусок ровдуги.
— Так получилось, что теперь я тоже причастен к этому делу, — сказал Саша. — У меня талант — ввязываться в подобные истории. Понимаю, что у вас нет никаких оснований мне верить, но… Что вы скажете на это? Витек, Ватсон! Задерните занавески!
Витек и доктор быстро задернули занавески на окнах. Внутренние оконные проемы были совсем небольшими, как бойницы, поэтому центральный зал погрузился в полумрак.
Белов открыл сверток: из-под тонкой кожи пробивался бледный голубоватый свет. Саша положил на стол короткий нож в ножнах; рукоять была инкрустирована кусочком неизвестного камня, излучавшего нежное сияние.
— На этом ноже, — сказал Белов, — кровь первого Хранителя, отпечатки пальцев Ерофея Кистенева и кусочек метеорита. Сколько всего завязано в один тугой узел! Но если Рультетегин отдал его мне, значит, я должен этот узел развязать. Помогите мне! Покажите карту.
Кондрашов наконец решился.
— Хорошо, — сказал он. — Я отдам вам карту. Но… При одном условии. Вы все сделаете сами: ни я, ни Саша, — он показал на Князя, — в тайгу не пойдем. Вы понимаете, почему.
— Виталий! — вмешался Князь. — Ну ты что? Это ведь как-то…
— Это мое условие, — упрямо повторил Кондрашов, и авторитет был вынужден согласиться.
Князь пожал плечами.
— Могу дать тебе своих ребят, — предложил он Белову.
— Спасибо, думаю, мы справимся. Итак…
— Я принесу карту сегодня же вечером, — сказал Кондрашов. — И сделаю все необходимые пояснения.
— Отлично! — обрадовался Белов. — А я…
Мобильный Князя вдруг зазвонил. Авторитет извинился и, прикрывая трубку рукой, несколько раз сказал короткое «да».
Затем он встал из-за стола.
— Ну что же? Я должен идти. Дела. Спасибо вам, а больше всех — тебе, бородатый, — обратился он к Лукину.
Федор залился краской смущения.
— Вы, это… Александр Семенович… За рубашку-то не сильно на меня сердитесь?
Князь расхохотался.
— Да Господь с тобой! Какая рубашка? Тряпка, и все. Зато у меня теперь есть брат. Подумать только — всю жизнь прожить рядом и не знать друг о друге. А? Ведь это — не Москва, город-то у нас небольшой. Разве не удивительно?
—
Все замолчали, ожидая реакции Князя. Он не рассердился — только погрустнел и вдруг сказал:
— Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива… Честно говоря, не хотелось бы мне быть похожим на прадеда. Неприятный тип. Ну да ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего. Поэтому я лучше помолчу. Пока, ребята! До вечера! — и, обращаясь к Кондрашову, добавил: — Витя, тебя подвезти?
Кондрашов засуетился и тоже стал собираться.
— Да-да, мне пора. Я, пожалуй, пойду. Значит, Александр Николаевич… Все остается в силе. До вечера.
Братья (по прикидкам Белова выходило, что — четвероюродные, хотя он мог и ошибаться) вышли на крыльцо и сели в машину. Двигатель загудел, и джип, разбрасывая широкими шинами гравий, сорвался с места.
Следом за ним поехала машина сопровождения.
Белов, Ватсон, Лукин и Витек стояли на крыльце, взглядом провожая кортеж Князя.
— Саша! — сказал Ватсон. — Помнишь, раньше говорили: «Сын за отца не отвечает»?
— Да, было такое.
— А ведь этим двум до сих пор приходится отвечать за то, что сотворил их прадед. По-твоему, это справедливо?
— Кто знает, что такое справедливость? — отвечал Белов. — Это решаем не мы. По крайней мере, я знаю одно. Жить надо так, чтобы детям не пришлось отдуваться за твои ошибки.
— Хорошо сказал! — похвалил его Ватсон. — Пойдем-ка, выпьем за это.
Они вернулись в центральный зал и сели за стол. Налили водки и выпили. Затем Ватсон спросил, показывая на кусочек метеорита, вделанный в рукоять ножа:
— Саня, а почему он светится? Это не опасно?
Белов покачал головой.
— Сначала я тоже думал, что дело в радиоактивности. Но тогда бы камень обладал не живительной, а убийственной силой. Рультетегин ничего про это не сказал. Но на всякий случай уберу-ка я его обратно в сейф. Там такой толстый слой металла, что никакое излучение не пробьет. Кстати, а тебе будет задание. — Белов завернул нож в кусок ровдуги, убрал сверток в сейф и достал оттуда маленький бумажный кулек, где хранилось светящееся вещество, которое он соскреб со стен анфилады. — Здесь — образец. Найди в городе химическую лабораторию, пусть сделают все необходимые анализы.
— Хорошо, — согласился Ватсон. — Но только давай завтра, ладно? А то сегодня как-то лениво…
— И меня в сон потянуло, — поддакнул Федор. — Не устроить ли нам тихий час? До самого вечера?
— Вот черти, — усмехнулся Белов. — Хорошо. Объявляю отбой. Можете поспать.
Он пошел в спальню и застал там мирно посапывающую Лайзу. Из коридора доносились шаги Федора и Ватсона, пробиравшихся в свою комнату. Витек и Любочка остались убирать со стола, и по тому, как рьяно Злобин отвергал какую бы то ни было помощь, Белов догадался, что им, похоже, есть чем заняться, кроме мытья тарелок.