Похищение с сюрпризом
Шрифт:
– Нагулялась? – спросил Гастон сквозь зубы. – Удался денек?
Корова не ответила. Только голову опустила печально. Мол, не надо ругаться, ей уже хватило злоключений. Супруг лишь топнул в сердцах, но тоже промолчал. Закатал рукава и взялся приводить «животинку» в порядок. Лучше из шерсти коровьей репьи вытаскивать, чем потом из длинных девичьих волос…
Глава 18. Угрюмый город
Столица Эндории произвела на Гастона гнетущее впечатление. Грязные улочки, хмурые жители, попрошайки на каждом углу. Весь город будто застыл в ожидании надвигающейся
Лизетта тоже ощущала атмосферу города и настроение людей. Возможно, даже лучше Гастона. Благодаря животным инстинктам. А что? У лошади они тоже имеются. Пусть и прирученная человеком, но зверушка. Она втягивала ноздрями воздух и негодующе фыркала. Всё чудилось, пахнет здесь по-особому. Неприятно и… опасно. Скажи она это вслух, прозвучало бы глупо. Но лошадка просто чувствовала так, как чувствовала.
– Эй, парень! – окликнул Гастон мальчишку, торгующего газетами. – Ты тут, наверняка, всё знаешь. Подскажи, где можно с телегой и конем разместиться.
«Я лошадь, а не конь», - чуть не брякнула Лизетта, но вовремя спохватилась.
Мальчишка подумал о том же.
– Теть, это у вас кобыла, - просветил он странную женщину, говорящую с хрипотцой.
– Пусть будет кобыла, - согласился Гастон. – Ты мне лучше на вопрос ответь.
Тот оживился, пружиня на месте.
– Вы это… к мамке моей езжайте. Она амбар сдает. Там места и телеге, и кобыле хватит.
«Главное, чтобы дракону хватило», - мрачно подумал Гастон, пока мальчишка подробно объяснял дорогу, радуясь дополнительному заработку для семьи.
В другой момент Гастон не согласился бы на первое попавшееся предложение, посчитав удачу обманчивой и подозрительной. Но нынче у него медальон, обязанный даровать успех в делах. Стало быть, стоит наведаться к упомянутой «мамке». Вдруг, правда, хороший вариант с амбаром. На город опускается вечер, а там и до превращения Лизетты недалеко. Надо торопиться.
…Амбар, в самом деле, оказался вполне подходящим. Просторным, а, главное, располагавшимся вдали от жилья – за заросшим бурьяном пустырем. Да и просили за постой немного. Хоть месяц живи, а то и два.
– За ночлег в доме отдельную плату не возьму, - пообещала крепкая хозяйка – обладательница длинного носа и накаченных благодаря тяжелой работе рук.
– Я тут ночевать буду, - пояснил Гастон. – Не хочу имущество без присмотра оставлять. Но коли едой снабдите, буду благодарна. Я заплачу, само собой.
– В доме-то уютнее, хотя у нас и не хоромы. Не бойтесь, не своруют ничего. Наш амбар стороной обходят… Ой! – она поняла, что брякнула лишнее, но было поздно. Гастон глянул грозно. Пришлось хозяйке объясняться, причем, сказать куда больше, чем собиралась. – Не подумайте ничего дурного. Просто раньше я его одному ремесленнику сдавала. Так он, оказывается, не ремеслом занимался, а сеансы колдовские устраивал тайком. Так и довел двух девиц до смерти. Со страху, видать, померли. Притворщика этого казнили, а амбар мой с тех пор, как прокаженный. Народ боится. Болтают, место теперь нехорошее…
Хозяйка сообразила, что снова опростоволосилась и, видно, потеряла клиентку. Кому ж охота в дурном амбаре устраиваться. Не ровен час призраки убиенных явятся. Она не подозревала, что стоявшая перед ней «женщина» мысленно ликует. Еще бы! Раз амбара все боятся, значит, точно никто не сунется.
– Черти с ней – с болтовней этой, - отмахнулся Гастон, старательно пряча радость. – Некогда мне другое место искать. Мы уж с лошадкой которые сутки в пути. Устали. Так что остаемся, хозяйка. Еды неси. И побольше.
Та унеслась выполнять распоряжение, а Гастон вытер пот со лба. Он, правда, устал. И от дороги, и от всех свалившихся проблем. Хотелось выспаться. Да не под открытым небом. Амбар, конечно, не дворец, и даже не скромная хижина. Но всё лучше, чем в лесу у костра, когда то ветра дуют, то дождик накрапывает.
– Так какой план? – спросила Лизетта, пока Гастон ее распрягал.
Он пожал плечами. Если б сам знал. Доверился лесной магине, приехал в столицу. А дальше… дальше, как пойдет. Что им еще остается? Они и раньше слышали советы обосноваться здесь – у черного принца под боком.
– Думаешь, с ней всё в порядке? – задала Лизетта новый вопрос, не дождавшись ответа на предыдущий.
– Наверняка, - кивнул Гастон, хотя жизнью бы не поклялся. – Она умеет защищаться.
Речь шла об Огоньке. Лесная девчонка как ушла в тот день, так и не вернулась. Они с Лизеттой прождали ее трое суток, а потом решили ехать дальше, придя к выводу, что юная спутница покинула их навсегда. Поняла, что магиня выдаст ее тайны, и предпочла унести ноги. Куда? Домой – в алманские леса вестимо. Гастон злился. Поначалу. Он ведь считал, что дед девчонки способен в любой момент уничтожить и его, и жену. Да и мысль, что Огонёк была готова на кражу медальонов, коробила. Но постепенно гнев сменился на беспокойство. Да, девчонка - магичка, но ведь ребенок совсем. Мало ли что может стрястись по пути. Гастон успокаивал себя, мол, если будет держаться леса, силы не иссякнут. Однако тревога нет-нет, но колола сердце. Привязался он к Огоньку, чего скрывать.
Лизетта тоже грустила. Лесная девочка «разбавляла» их странную компанию. А теперь они остались с мужем один на один. Не на часы, как случалось раньше, а навсегда. Ну, или на ближайшие лет десять. При условии, конечно, что жизнь не оборвется раньше. Впрочем, для печального настроения Лизетты имелась и иная причина – прогулка в коровьем обличье, после которой она вернулась вся в репьях. Но дело было не в самой прогулке, а в причине, вынудившей на нее отправиться. Вот только… только думать об этом совершенно не хотелось. Но мысли, увы, не отпускали…
– Давай поедим, отдохнем, а утром… утром я придумаю, как нам быть дальше, - предложил Гастон мягко.
– Как скажешь, - отозвалась Лизетта покорно.
А почему нет? Брать на себя ответственность не тянуло. Никакую ответственность…
****
Утром Гастон таки придумал план. Правда, совершенно не выдающийся – прогуляться по городу, авось, медальон приведет, куда надобно. В смысле, к потомку Пенетьери. Лизетта не возражала. Её угораздило превратиться в неповоротливого бегемота, изнывающего из-за отсутствия водоема. Всё, на что она была сегодня способна – лежать на пузе и жалеть себя любимую.