Похищение столицы
Шрифт:
— Ну, красотки у вас! — сказала Регина.
Аркадий выступил вперед, всплеснул руками:
— Я смотрю и думаю: как вы их подобрали! Каждую на конкурс красоты можно. Хотите, я устрою.
— А и в самом деле,— заметил Трофимыч.— Такие прелестные девицы. И такие радостные лица. Смотрят на нас, улыбаются.
Катерина на эти реплики ответила в кабинете; он был просторный и мебель в нем стояла добротная.
Едва только гости расположились, вслед за ними с подносами, кувшинами и разной посудой вошли три девушки и расставили кофейные приборы. Екатерина сидела рядом с Трофимычем, объясняла:
— Да, все наши девушки специально отбирались,
Трофимыч хотел бы проникнуть в механизм финансовый, но спрашивать об этом было неудобно, и он с большим интересом выслушивал все, что говорилось участниками этой случайной и такой интересной встречи. Радовало и то обстоятельство, что деньги, которые ему предлагал Артур, его больше не пугали.
Катя словно подслушала его мысли, заговорила о деньгах:
— Деньги — орудие нашего противника; олигархи выгребли до дна наши валютные запасы, вывезли за рубеж золото, а теперь выгребают из народных кладовых драгоценности, грабят музеи, картинные галереи. В новой войне открылся важнейший фронт — финансовый, и нам с Артуром,— она тронула за рукав сидящего с ней рядом Артура,— привелось воевать именно на этом фронте.
Артур при этих ее словах в подробностях вспомнил проделанную вчера операцию по извлечению долларовых залежей из сейфа Автандила. Он заглянул в сумку, которую Катя приказала спрятать в его кабинете: большая туристская сумка была доверху набита пачками долларов. Сколько же там всего было денег?.. И куда их дела Екатерина?..
Осмотрел ее кабинет: сейфа в нем не было. Подумал: сейф у нее, конечно, есть, но он так ловко вделан в стену, что обнаружить его простым глазом невозможно.
И еще он подумал: откуда такие деньги у полковника Автандила? И как ловко «обработала» его сейф Катерина! Где взяла ключи, коды?..
И еще мелькнула мысль неприятная: ему-то досталась самая малость. Мог бы и припрятать пачку, другую... Но тут же запротестовала вся его суть. Прикрикнул на себя — мысленно, конечно: все дела веди честно. С предельной, щепетильной честностью!..
А между тем, Катерина раздвинула створки шкафа, стала показывать платья, ночные рубашки и халаты, которые шьют у нее на фабрике. Не надо быть специалистом, чтобы сразу же разглядеть красоту моделей, и Регина, и Татьяна восхищались, Аркадий фотографировал. Трофимыч лишь сказал:
— Модели все хороши. Наверное, они бойко распродаются?
На что Катерина ответила:
— Наша продукция больше недели нигде не залеживается.
Аркадий подступил к ней:
— Но вот это платье... Сколько стоит материал, работа и за сколько оно продается?
— Себестоимость этого экземпляра обходится в двести пятьдесят рублей,
И добавила:
— Пока, к сожалению, мы шьем для богатых, но придет время, и такие фабрики построят в других городах, и мы будем обшивать весь народ.
Показывала и объясняла женщина,— пожалуй, единственная пожилая из всех, которых они видели на фабрике. А когда закончили осмотр, женщина как-то незаметно удалилась. И вернулась она в тот момент, когда все поднялись и собирались уходить. Каждому был вручен сверток на память.
На обратном пути ехали мимо двух маленьких дворцов. Катя объясняла:
— Здесь у нас детский сад. В нем сто пятьдесят детей. Пятьдесят наших, а сто из соседних деревень, и даже несколько ребят из Сергиева Посада. Содержим мы за небольшую символическую плату, а с иных и вовсе не берем.
На выезде из фабричного поселка Катя показала на другой такой же небольшой, но очень красивый особняк:
— Здесь у нас школа «Русский витязь». Сто двадцать ребят изучают историю войн России, овладевают искусством индивидуального боя.
Катерина проводила гостей до дома, простилась и поехала на фабрику. К себе в машину она пригласила Артура.
В свертках оказались подарки; каждый получил такое платье, которое особенно хвалил, а сверх того каждому по его размеру был завернут красивый халат. Трофимычу положили две ночных рубашки и два халата. Но особенно много впечатлений ждало Артура. Они с Катериной зашли в кабинет, а вслед за ними вошла и та женщина, которая показывала и объясняла модели платья. Екатерина ей сказала:
— Антонина Сергеевна, пойдите в мою черную комнату и достаньте из сейфа сумку с деньгами.
У нее и здесь, как у них обоих в милиции, была комната для отдыха. Скоро из нее с уже знакомой Артуру сумкой вернулась Антонина Сергеевна. Катя высыпала пачки на стол. Их оказалось очень много. Она пыталась считать, но скоро бросила эту затею, с нескрываемой радостью сказала:
— Много денег! Пожалуй, начнем строить новый корпус фабрики. А этот скорпион... как только обнаружит пропажу денег — свалится с приступом болезни сердца. Однако это и хорошо. У нас с вами,— повернулась она к Артуру,— будут развязаны руки, и мы освободим партию девушек, которых они назначили для отправки за границу. До них-то мы с вами еще не добрались, а они спрятаны где-нибудь в летнем пансионате. Эти пансионаты, где раньше отдыхали дети да рабочие, сейчас почти все закуплены кавказцами. Там они и прячут свои жертвы. Но без тех азиков, которых мы забрали и привезли в милицию, их никуда не отправят. Будем их допрашивать и дознаемся.
Катя задумалась, потом тихо проговорила:
— Я понимаю: для вас, Артур, многое из моих действий непонятно и кажется неблаговидным. Кое-что я вам объясню. Наш начальник Автандил никакой не грузин, и Сталина он никогда не играл, а просто придумал себе такую роль и дурачит нас, простодушных русских. На самом же деле он обыкновенный чечен и близко связан с семьей главы столичной администрации. Но главная его тайна: он и есть вожак той самой мафии, которая в Москве занимается торговлей живого товара. Очистив его сейф, мы лишили чеченских террористов очередного денежного вливания и возможности закупить партию оружия. Мы на эти деньги будем развивать производство и улучшать жизнь рабочих. Так что действие наше скорее похоже на подвиг, чем на кражу. Ну, а уж каким образом я достала шифры его сейфа — это вопрос особый. Вам же я хочу дать денег на покупку машины и квартиры.