Похищение Зеленой Хризантемы

Этери Анна

Единственное, что радовало… пусть он и в подвале магистра, пусть и растянувшись на голых плитах… но у себя дома, а значит, ничего особенно скверного не предвидится. Хотя…

Он сфокусировал зрение на незнакомой девушке, с увлечённым видом обшаривающей комнатушку чародея, совершенно игнорируя то, что Анемон перетёк из лежачего положения в сидячее, поморщившись от тупой боли, расплывающейся под черепом.

— Ты кто? — не особенно задумываясь, спросил он.

Незнакомка бросила на него быстрый взгляд и засунула голову в высокий шкафчик, из которого немедленно посыпались маленькие разноцветные склянки с непонятной дрянью: что странно — склянки не бились.

Девушка что-то пробубнила себе под нос.

— Чего? — переспросил Анемон.

— Тея, — отчеканила она.

Анемон как-то расслабился.

— Тея. А дальше?

— Просто Тея. И всё.

Странно. Кем она приходится магистру? Приятельницей? Кредитором? Или… подружкой?!

Девушка хмуро рассматривала содержимое полок.

— Что ты ищешь? — спросил Анемон, поднимаясь с пола.

— Что-нибудь, чем можно открыть дверь — она заперта, — пояснила незнакомка.

— А если топором? — с содроганием приметил он холодное оружие у нее на поясе.

— Пробовала, не получается.

Анемон притронулся к затылку и отдёрнул руку от резкой боли. "Что за?.."

Он шагнул к двери, проверить, правда ли она заперта, и оступился… из-под ноги вывернулся камень, едва не уложив его на прежнее место. При ближайшем рассмотрении злополучный камень оказался половинкой кирпича; рядом обнаружилась и другая его часть. "Однако!" У Тараканиана в подвале, конечно, не идеальная чистота — тут и там валяются обрывки старого пергамента, кучки пепла и просыпанные ингредиенты снадобий, — но не до такой же степени! Сопоставить боль в затылке и находку даже при медленном соображении оказалось делом нехитрым. И незваная гостья в "апартаментах" старого мага… А ну как это она его, Анемона, и приложила?

— Тея, значит? — переспросил он. «Интересно».

Девушка с увлечением выгребла из шкафчика оставшиеся колбы и пузырьки, попридержав в руке одну склянку.

— Жаба, — выговорила она, разглядев содержимое, и хмыкнув, откинула в сторону.

Ответ напрашивался сам собой.

Крадучись, как тень, Анемон приблизился к нарушительнице покоя и легко коснулся ее шеи. Девушка судорожно вздохнула и повалилась в его объятья. Он крякнул, не ожидая такой тяжести — судя по всему, на ней был доспех, хоть и не полный… например, имелись наплечники, сделанные наподобие крыльев… А сколько весит её топор, представляющий собой два спаянных полумесяца, прикрепленных к топорищу длиною в три ладони? Экипировка отнюдь не женская. Кто она? Воровка? Наёмница? Убийца?..

Анемон оттащил её подальше от распотрошённого шкафчика и уложил на деревянный сундук у стены.

Предстояло раздобыть верёвку и связать незваную гостью, иначе при допросе, который Анемон намеревался учинить, когда девушка придёт в себя, она может оказать нежелательное сопротивления.

Содержимое первого же шкафа буквально поразило его воображение.

Не то чтобы оно было уж столь сверхъестественным, но уж больно неожиданно в личной и тайной комнатке древнего чародея обнаружить… Во-первых, ящик нижнего белья. При ближайшем рассмотрении бельё оказалось женским, — Анемон задумчиво подцепил белый кружевной чулок. А во-вторых, под чулком оказалось что-то тёмное и блестящее, как выяснилось впоследствии, когда Анемон взял это в руки — бутылка вина с длинным горлышком и без этикетки. Он аккуратно вытащил пробку и настороженно вдохнул аромат. Тот оказался божественным. Анемон не удержался и сделал глоток. Вкус более чем соответствовал запаху. За первым глотком последовал второй. Потом третий. За ворохом белья обнаружились ещё четыре бутылочки божественного нектара.

— Недурно! —

похвалил он, прихлебнув ещё, и ещё.

Анемон уже начал прохаживаться с бутылкой по комнате с таким видом, будто в руке у него изысканный фужер на тонкой ножке, деловито разглядывая женский кружевной пояс для чулок, когда Тея дрыгнула ножкой, подавая первые признаки жизни.

Не выпуская бутылку из рук, Анемон освободил ящик от всего содержимого, но более ничего примечательного не обнаружил и выдвинул следующий, доверху набитый какими-то бумагами, среди которых нашёлся пожелтевший пергамент, исписанный словами на неведомом языке… Более ничего интересного. А вот следующий оказался весьма интригующим, он содержал четыре таинственных ларчика. Первый был безнадёжно заперт, и его пришлось отставить в сторону. На потом. Во второй плоской шкатулке лежали письма, перевязанные цветными ленточками. Их он тоже пока отложил, за ненадобностью. А вот третий ларчик ему очень понравился — чёрное атласное дерево и серебро скрывали в своих недрах драгоценные камни и жемчуг. Анемон залюбовался бликами и игрой света от тусклой свечи на гранях камней и мягким сиянием жемчужин.

Из зачарованного созерцания его вывел нежный, манящий голос…

— Как скверно с твоей стороны…

Но не успел он и глаза скосить, как почувствовал, что пол уезжает из-под ног… вернее, старенький холщёвый коврик, на котором он стоял, а теперь лежал. Шкатулка, украшенная драгоценными камнями, и бутыль выскользнули из рук и потонули в тени угла, но о них он перестал думать уже в следующее мгновение. Кто-то запрыгнул на него сверху и удобно расположился на спине, окончательно придавив к полу, лишая возможности даже вздохнуть. Он догадывался кто эта особа, сумевшая так удачно его обезвредить.

— Тея, радость моя, слезь с меня, — единым духом выпалил Анемон, с намереньем умаслить девицу.

— Теперь "радость моя", а как сзади подкрадываться? — зло прорычали сверху. — И чего я тебе сделала, дорогой мой?

Анемон благоразумно промолчал, что кирпичом был бит именно её лёгкой (или тяжёлой?) рукой.

— Сказала бы я тебе, кто ты после этого! — злилась Тея, связывая ему руки за спиной.

Покончив с этим, она поднялась, отряхиваясь, приводя одежду в порядок.

— Может, договоримся? — предложил он осторожно, пробуя почву для мирных переговоров и прочность пут, усевшись на полу.

Тея не отвечала, разглядывая сундук с железным массивным замком, нависающим на дужке. А Анемон разглядывал ее… стройные ножки в чёрных чулочках, обутые в невысокие сапожки с отворотами с парой маленьких помпончиков, приталенное чёрное платье из тонкой кожи, отороченное по низу пушистым белым мехом, тёмные волосы, забранные в два хвоста с вплетёнными низками красных бус.

— Ты же снимешь с меня это? — намекнул он на путы, поднимаясь на ноги.

Девица подобрала с пола топор, выпавший при борьбе, и начала мастерски крутить его в руках, только блики судорожно маячили на серебристом лезвии. Повернулась к Анемону вполоборота, да так резко, что он невольно отпрянул. Замахнулась и…

Только звон металла о металл услышал юноша, а у него в глазах уже стояла темнота.

— Хм… — донёсся хмык. — Хм… Ничего интересного.

В глазах стояла всё та же темнота — бесформенная и неосязаемая.

— Тьфу! Соль, что ли?

Анемон обнаружил, что закрыл глаза.

Тея потёрла нос, сжимая в руках серый куль.

— Апчхи!.. Перец!.. Апчхи!!! — зачихала она зверски.

— Да будь же ты здорова! — не выдержал Анемон.

— Проклятый перец!.. Апчхи!! Чтоб его!!! Апчхи!!!