Похищение Зеленой Хризантемы

Этери Анна

— С ней я разберусь позже.

— В таком случае и со мной разберись позже! — упрямо сложила девушка руки на груди. — Меня ты, по крайней мере, знаешь, а кто эта, с позволения сказать, девица?

— Анемон… — подала голос Тея.

— Анемон?! — взъярилась Хамидорея. — Как ты смеешь называть так Анемона? Для тебя он господин Анемон! Ты его родственница? Приятельница? Ты даже не его домработница! И никогда не будешь! Потому что я не допущу, чтобы в доме Арахуэнте работал кто-то красивее старой швабры!

— С чего

такие выводы? — нахмурилась Тея, поднявшись с беседки и приблизившись. — Может быть, и родственница… — повело её в сторону, — двоюродная племянница.

— У господина Анемона родственники все приличные… — парировала Хамидорея. — И все знакомые — тоже.

— Мой топор не видел? — игнорируя провокаторшу, обратилась Тея к Анемону. — Я его не у тебя оставила?

— Что? Ты была в доме Анемона? — чуть не хватил удар юную поклонницу. — Да что тут происходит? — схватила она Тею и под треск ткани оторвала меховую оторочку от её платья.

Тея мимоходом оценила ущерб.

— Анемон, кто это? — кивнула она на незнакомку.

— Я — Хамидорея! — гордо вскинула девушка голову.

— Тьфу на тебя, Хамидорея! — отвернулась от неё Тея.

— Ах так! — разозлилась та и бросилась на противницу, повалив на землю.

— Я тут принёс… — с целой горой восхитительно-махрового добра появился запыхавшийся Торми. — Куда это?

— Вон, — кивнул Анемон в направлении закипающей драки.

И Торми вывалил всю кипу полотенец на головы сражающихся девиц.

«Дурень!» — радостно подумалось Анемону.

Возня в куче полотенец нарастала. Слышались проклятья и придушенные хрипы. Вокруг кучи-малы закружил Торми, азартно присвистывая и выкрикивая слова поддержки обеим девушкам. К нему присоединился соседский внук Лумо. Мальчишки делали ставки, кто кого уделает, не обращая внимания на крики старикашки, залезшего обратно на забор — вот ведь настырный! — который обещал своему внуку сладкую жизнь «…обожди, только домой верни-ся, гадёныш!!!»

Анемон хватался за голову, не понимая, как прекратить весь этот беспредел.

— Торми! Торми!! — позвал он. — Торми!!! Чтоб тебя! — В голове что-то взорвалось и расплылось по стенкам черепа.

— Да, учитель! — тут же откликнулся ученик.

— Торми, — чуть слышно молвил Анемон, боясь пробудить новую вспышку боли. — После… прибери здесь всё. Я пойду вздремну.

— А как же ваша подруга? Что делать с ней?

— Проводи за ворота. Обеих…

***

Сражение разъярённых девиц продолжалось. Они кусались, царапались, драли друг друга за волосы и шипели, словно дикие кошки. Торми подивился тому, как они похожи. Обе темноволосые, с зашкаливающим темпераментом, правда, физическая подготовка у новой знакомой учителя явно повыше. Так что, поставив на неё три медяка, Торми чувствовал себя в выигрыше.

В ходе битвы подверглась разорению любимая

клумба учителя с настурциями и повален куст мускатной розы. Изничтожена целая полянка ирисов и утоплен в пруду сачок для ловли бабочек, чему Торми особенно расстроился, но потом сообразил, что за ним можно будет и нырнуть.

— Какие у тебя ко мне претензии? — вопросила знакомая учителя, пустив в полёт лейку.

— Чего не понятно? — увернулась Хамидорея, вооружившись граблями. — Ты господина Анемона соблазнила!

— Пили вместе — да, пели — тоже, бабушку его поминали, а соблазнять не входило в мои планы.

— А всё остальное входило? — кинулась в атаку Хамидорея, размахивая садовым инвентарём.

Легко уйдя от атаки, собутыльница учителя поставила подножку противнице. Та повалилась на землю, где ей и скрутили руки полотенцем.

— Да ты знаешь, с кем связалась? — В бессильной злобе Хамидорея пыталась лягнуть соперницу, но безрезультатно. — Начинай упаковывать свою изъеденную молью рвань! Я лично прослежу, чтобы тебя вышвырнули из Феланды!

— Нашла чем пугать! — усмехнулась подружка учителя и деловито запихала сооружённый из оранжевого полотенца кляп в рот поверженной. Встала и напоследок потрогала ту ногой. Хамидорея возмущённо мычала и извивалась, как змейка.

Лумо неохотно расстался с тремя медяками, поставленными на кон, и недовольно бубня, скрылся в кустах. Внук с дедом одного поля ягоды, оба прижимистые, оттого Торми и не дружил с Лумо — выгоды никакой.

— Ты случайно не видел мой топор? Эй!

Торми, увлёкшись монетками, не сразу понял, что вопрос адресован ему.

— Не знаю, — пожал он плечами.

— И в пруду его нет… — грустно вздохнула девушка.

Умылась и вытерлась розовым полотенцем, не обращая внимания на гневные стоны Хамидореи.

— Куда идти до ворот? — вопросила она, закончив приводить себя в порядок. Торми махнул в сторону. — Спасибо!

Загадочная незнакомка зашагала в указанном направлении. Мальчик двинул было за ней, собираясь расспросить о её неожиданном появлении в доме учителя, но красноречивое мычание Хамидореи принудило остаться.

— За что соседский мальчишка с тобой расплатился? — спросила та, отплёвываясь от кляпа. — Вы спорили, кто из нас победит? И ты поставил на неё, не так ли? — В голосе Хамидореи прозвучала обида.

— На неё. — К чему отрицать? Он не испытывал угрызений совести за свой поступок.

Развязал путы девушке.

— Ладно, забудем, — смилостивилась она. — Но в следующий раз ставь на меня, я намерена выиграть у этой жабы!

Торми неопределённо повёл плечами. И что с того, что Хамидорею он знает дольше, чем ту, из подвала? Монетки-то с него возьмут!

Хамидорея с достоинством оправила своё всегда безупречно чистое, а теперь невообразимо изгвазданное платье с оторванным кружевным рукавом.