Похищение
Шрифт:
На Речной, так Речной..
– Да, чем быстрее закончим, тем лучше.
ГЛАВА 21
ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНА
Мы сели в машину Тарасова. Причем, как я и предполагалось, Тарасов уступил мне руль. Александр открыл ворота и выпустил нас. Оглянувшись, я видел, как он смотрит нам вслед.
Некоторое время мы ехали молча. Тарасов угрюмо смотрел перед собой. На дорогу он точно не смотрел. Я первым нарущил молчание.
– Что мы должны будем там делать?
– Там должны будут выставлены пластмассовые дорожные ограждения красного цвета. Мы остановимся сразу за ними, вы выйдете, и оставите сумку с деньгами прямо
Еще некоторе время прошло в молчании. Впереди нас двигался цветной, ярко освещенный придорожными фонарями поток машин. Реклама отовсюду прельщала чарующими удовольствиями, готовыми быть проданными тебе, другому, каждому. Надо было торопиться, торопиться во всем, спешить жить, спешить преобретать, спешить вернуть утраченное...
– Когда оставим деньги, мы сразу уедем, но у ближайшего поворота вы меня высадите, а сами поедете домой. Когда они обещали выпустить... Елену Олеговну и Марину?
– Сразу, как получат деньги. Сказали, что высадят их в месте, где они смогут быстро найти машину и доехать домой. А зачем вы хотите высадиться? Учтите, я не потерплю никакой самодеятельности. Я вас нанял для определенной цели - передать деньги и только. И я не собираюсь ничего выяснять, мне нужна только моя семья, больше ничего.
– Ладно, - согласился я, - будем делать, как вы пожелаете. Отдадим деньги, я отвезу вас домой, и на этом моя миссия будет закончена.
Приходилось на ходу менять план. За жизнь похищенных я как и раньше, так и сейчас не дал бы ломанного гроша. Впрочем, надежда на лучшее манит всех. Но все во мне возмущалось при мысли, что приходится подчиняться воле других. Особенно, если это преступная воля.
Время нам не было указано. Значит, за нами будут следить на месте.
Наконец мы доехали. Сейчас, в одиннадцать часов прохожих было очень мало. Машины проходили одна за другой. Прямо на тротуаре и впрямь торчали пластмассовые ограждения, перед которыми на треножнике был установлен знак "Дорожные работы". Я притормозил. Здесь тоже никого не было. Тарасов протянул мне сумку. Я вышел и огляделся. Было непрятно осозновать, что я нахожусь под прицелом... хорошо, если просто глаз, а если эти глаза следят за мной через оптический прцел. Нет, убивать сейчас меня было бы глупо. Я тут же вспомнил стрельбу вчерашнего слепого киллера, когда смерть уже пришла за мной, но обманувшись, прихватила сержанта. Я уже стоял перед обоими пластиковыми щитами, под углом соприкасающимися друг с другом, так что острый конец образованного треугольника был направлен к дороге. Со стороны проезжей части сумку, которую я должен был оставить за щитами, увидеть было нельзя. Я понял, в чем был замысел бандитов и даже крякнул от досады.
Я вернулся в машину, сел за руль и, развернувшись, погнал Тарасовскую "Ауди" к Киселевскому переулку.
– Знаете, что они там придумали?
– спросил я Тарасова.
Он повернул отрешенное лицо и молча посмотрел на меня.
– В этот момент кто-то выползает из канализационного люка, берет деньги и упозает обратно под землю. Так что дело сделано.
– Зря вы мне не позволили остаться, - посетовал я.
– Подождал бы, пока возьмут сумку, и отправился следом.
Тарасов вдруг взорвался. Повернув ко мне искаженное злобой лицо, он закричал:
– Прекратите болтать! Трещит, как баба! Никак не заткнется!
Я и впрямь
– К черту!
– злобно сказал я и увеличил скорость.
Тарасов взглянул на меня, но ничего не сказал.
На Кисилевском, уже во дворе его особняка, всем видом стараясь показать, что никуда не спешу, но внутри весь дрожа от нетерпения, я неторопливо попрощался с Тарасовым.
– Вы разве не зайдете?
– удивленно спросил он.
– Я думал, что вы дождетесь у меня... приезда Елены и дочери. Хотя, действительно...
– Что-то я плохо себя чувствую, - сказал я и, подняв лицо к небу, стал ловить ртом оседающую влагу.
– Переволновался. Поеду, посплю немного. Но вам позвоню обязательно.
Я неторопливо сел в свой "Опель", завел мотор и медленно подъехал к воротам. Александр привычно занимался обязанностями привратника.
Проезжая через ворота, махнул Александру рукой и некоторое время ещё ехал со скоростью совершенно не отвечающей моему нетерпению. Затем погнал столь быстро, сколь это было возможно, чтобы не быть задержанным за превышение скорости.
ГЛАВА 22
МЕРЗОСТЬ ЗАПУСТЕНИЯ
По мере приближения к месту, где с моей помощью совершенно посторонним людям подарили триста пятьдесят тысяч долларов, мое нетерпение возрастало.
Когда приехал на место, сразу стало ясно, что опоздал окончательно. Не только не было сумки, но и место напоминало муравейник. Наверное, здесь собрался весь личный состав Центрального РУБОПа. Всем командовал веселый и какой-то злобный майор Степанов.
– А, конкурент прибыл. Ну что, тебя тоже можно поздравить: профукал все, как и мы?
Ну вот, чего я втайне подозревал, то и произошло. Майор Степанов, усыпив нашу с Тарасовым бдительность, устроил свою собственную засду. Правда, действовал с тем же самым успехом, что и я.
– Отчего столько шума? Кого-нибудь поймали?
– осведомился я.
– Поймали-поймали. Не поймали, так поймаем. Видишь, собаку ждали.
И действительно, рядом суетился лейтенант, давая псу нюхать какую-то тряпицу.
– Как ты со своим боссом отъехали, я сразу сюда. А деньги уже тю-тю. Там внизу черт голову сломит. Мы туда-сюда - все бестолку, - продолжал весело и злобно ухмыляться майор Семенов.
– Пришлось собаку вызывать. Кто-то там спешил сильно, зацепился курткой за арматуру, вот и клок оторвал. А ты думал, я позволю вам одним тут ездить? Моего парня убили, а я вам просто так прокатиться позволю!..
Лейтенант влез в люк и принял на руки свою овчарку. Скрылся внизу. Майор Степанов, оборвав себя на полуслове, прыгнул следом. Я поспешил тоже. Никто меня не остановил. За мной полезли другие.
Люк над головой мерцал светло-синим овалом - ночной город давал мало света. Но если б даже и давал, все равно по мере продвижения внутрь трубы, здесь надо было полагаться на внутренние источники освещения. Хотя впереди зажглись сразу несколько фонариков. Это, конечно, майор позаботился.
Мы попали в трубу диаметром метра три. Точно посередине, по полу, проходили рельсы узкоколейки, сверкали под лучами фонариков и уползалив ржавую тьм. Я обратил внимание, что рельсы блестят, значит, их используют по назначению. Хотя бы изредка.