Похищение
Шрифт:
— Что с ним случилось?
Аманда покачала головой:
— Он заболел. Это было так печально. Он был совсем не старый.
— Но тогда почему его первый помощник не продолжил его дело?
Аманда выглянула из двери кухни, словно надеясь, что к ней на помощь придет Джошиа.
— Ну, на самом деле Командир Рили покончил с собой за несколько недель до того, как Капитан отказался от командования кораблем. — Она моргнула и выдавила из себя улыбку.
— И тогда Энн Мэтер захватила власть.
— Она была избрана, — сказала Аманда. —
— Старейшинами?
— Думаю, на вашем корабле это называлось Центральным Советом? Правильно?
— Я думала, если первый помощник не может принять власть, то должны устраиваться общие выборы, на которых голосуют все. Разве не так написано в регламенте?
— Ох, — сказала Аманда, хихикнув, — я ничего не понимаю в политике. Правда, Джошиа?
Джошиа вошел в комнату и поставил на стол горшок с дымящимися тушеными овощами.
— Это правда, Уэверли. Аманду все это совершенно не интересует. Понимаешь, она художник.
Уэверли посмотрела на картину над столом. Это был портрет маленькой девочки с розовыми щечками и кудрявыми черными волосами.
— Это вы нарисовали?
— Да, я. Угадай, кто это? — спросила она Уэверли с блеском в глазах.
Уэверли всмотрелась в свежие щечки и острый подбородок, прямую линию волос и пухлую фигурку девочки, и ее осенила внезапная догадка:
— Это Энн Мэтер, да?
— В три года. Она была прелесть, не правда ли?
Девочка смотрела с картины широко раскрытыми невинными глазами. Ее губки были похожи на бутон розы, а пухлые ручки сжимали початок кукурузы. Она и правда была прелестным ребенком.
— Я обожаю рисовать детей! Это… успокаивает. Конечно, у меня не было возможности рисовать с натуры, — сказала Аманда. — Но Пастор была так добра, что дала мне на время свою детскую фотографию.
— Это отличная картина, — сказала Уэверли. Ей хотелось верить, что женщина ничего не знает о том, что случилось на «Эмпирее», потому что она инстинктивно испытывала к ней симпатию. Джошиа ей тоже нравился. Он был ниже Аманды, у него были широко расставленные глаза и растрепанная копна полуседых волос. Пока Аманда говорила, он прохаживался по комнате, прислушиваясь к своей жене, и тихо улыбался самому себе в ответ на ее слова. Они любили друг друга, Уэверли это видела.
Джошиа кивнул головой в сторону стола:
— Суп готов, девочки.
Джошиа налил пряного супа в глиняную миску Уэверли. В ароматном бульоне плавали большие куски брокколи, помидоров и спаржи. Уэверли взяла кусок хлеба из корзины, стоящей перед ней, и окунула его в суп. Она была зверски голодна, но почувствовала, как к ее локтю кто-то мягко прикоснулся. Аманда снисходительно улыбнулась.
— У нас есть свои обычаи, — сказала она и закрыла глаза. — Господи, спасибо Тебе за то, что привел к нам Уэверли, целую и невредимую. Мы так благодарны, что Ты послал нам этих детей.
Уэверли отложила ложку и опустила глаза. За всю свою жизнь она не произнесла ни одной молитвы. Насколько ей было известно,
Уэверли торопливо вцепилась зубами в хлеб.
— Это очень вкусно, — сказала она с набитым ртом и тут же застыдилась своих плохих манер. Это было похоже на обычный обед с обычными людьми, и Уэверли снова пришлось напомнить себе, что она пленница.
— Как тебе понравилась вчерашняя экскурсия по садам? — спросил Джошиа, накрошив в свою миску хлеба.
— Они красивые, — сказала Уэверли искренне. Сады на «Новом горизонте» были гораздо более ухоженными, чем на «Эмпирее». Там было меньше сорняков. Ряды пшеницы были более ровными, кукуруза была зеленее, ягоды крупнее и сочнее. Она подумала, что в отсутствие детей команда, наверное, отдавала свое свободное время сельскому хозяйству. — Мы играли на баньяновых деревьях.
— Я обожала их, когда была маленькой. — Аманда засмеялась. — Ты можешь представить нас с Джошиа детьми? Мне было четыре, а ему шесть, когда нас привезли на «Новый горизонт».
— Значит, вы помните Землю? — мечтательно спросила Уэверли. Ей нравилось слушать про Старую Землю и ее голубое небо. — Вы помните дождь? Как он падал из воздуха?
— Дождь был очень красивым, — сказала Аманда, — но в нем была масса химикатов.
— Почему? Каких химикатов? — удивилась Уэверли. Она замечала, что очень немногие взрослые на «Эмпирее» хотели говорить про свою родную планету. Если она задавала слишком много вопросов, они всегда меняли тему разговора, и никто так толком и не рассказал ей о том, из-за чего в их родном мире стало так трудно жить. Она никогда не понимала, почему все избегают говорить об этом. Объяснение ее мамы, утверждавшей, что людям слишком больно об этом говорить, никогда не казалось ей до конца честным. За всем этим крылась какая-то тайна. — Как химикаты попали в дождь?
Аманда покачала головой:
— Никогда этого не понимала. Джошиа? А ты?
— Я не климатолог, — сказал он, подталкивая ложкой намокший в бульоне кусочек хлеба. — То ли заводы вышли из-под контроля, то ли…
— Пастор Мэтер говорила, что причина, по которой Земля была разрушена, заключалась в том, что люди не обращали внимания на знаки, которые посылал им Бог. Они были алчными и ленивыми, и за это…
— Они были наказаны, — закончил Джошиа.
— За что? Что конкретно они сделали?
Аманда смущенно засмеялась:
— Мы были такими маленькими. Теперь наш дом здесь.
— Вы скучаете по этому? По жизни на твердой планете?
— Скучаем, каждый божий день, — ответил Джошиа. — Но в то же время там не всегда было так жутко.
— Я помню, что мне почти всегда хотелось есть, — сказала Аманда, откусывая большой кусок брокколи. — Мои кости формировались неправильно, когда я была ребенком. Мне пришлось носить скобы.