Похищенная грешником
Шрифт:
Она кивает, затем говорит:
— Как ты знаешь, это мои первые отношения. — Она кивает в сторону сброшенных покрывал с ее кровью на них. — Есть ли правила?
— Да. — Я взбиваю подушки позади себя и откидываюсь на них. Поднимая руку, я провожу пальцами по ее шелковистым волосам. — Я очень ревнив и я собственник. Тебе не позволено оставаться наедине с другим мужчиной, если я не дал своего разрешения. Это не потому, что я не доверяю тебе, это потому, что я не доверяю им.
— Хорошо. Кого ты одобряешь?
—
— Что еще? — Ее все внимание приковано ко мне, и я наслаждаюсь каждой секундой этого.
— Никакой открытой одежды. Я не хочу, чтобы другие мужчины пускали слюни на то, что принадлежит мне.
— Ты не шутил, когда сказал, что ревнуешь, — смеется она.
— Ты узнаешь, что я мудак, — не стыжусь признаться я.
— Могу ли я также устанавливать правила?
— Ты не хочешь, чтобы я был наедине с мужчиной? — Я дразню ее.
Широко улыбаясь, она качает головой.
— Тебе не разрешается снимать рубашку в присутствии других женщин.
Не собираясь этого делать, потому что в любом случае чувствовал бы себя некомфортно, я все равно киваю, чтобы доставить ей удовольствие.
Она поднимается и, снова положив щеку мне на грудь, прижимается ко мне.
— На что было похоже твое детство?
— На самом деле я был весьма благословлен. Моя бабушка вырастила Эмре и меня после того, как мои родители были убиты. Она так усердно работала, чтобы обеспечить нас, и я смог отплатить ей за это только в двадцать три года.
Снова взглянув на меня, она спрашивает:
— Как были убиты твои родители?
Кладя руку ей на спину, я провожу пальцами по рубцам.
— Мы переехали в Сиэтл, когда я был ребенком, и там открыли пекарню. Мои самые ранние воспоминания о них всегда были связаны с тем, что я видел, как они работают. — Прочистив горло, я делаю глубокий вдох. — Я начал помогать им в возрасте шести лет, в основном заставляя полки. — На моих губах появляется ностальгическая улыбка. — Мне нравилось смотреть, как моя мама готовит. То, как двигались ее руки, гипнотизировало меня на несколько часов.
Глаза Лары прикованы к моему лицу.
— Это был жаркий день. Я помню, как моя рубашка прилипла к телу от пота. Мазур неделями угрожал моим родителям, и в тот день он послал людей застрелить их. Сначала отца, потом мать. Я видел, как они упали, и их кровь закапала на пол. Я видел, как жизнь покидала глаза моего отца, и я пообещал заставить Мазура заплатить.
Когда я снова смотрю на Лару, по ее щеке скатывается слеза. Я ловлю каплю и, поднося ее к губам, ощущаю солоноватый привкус ее сострадания ко мне.
— Прости, — шепчет она, опускаясь на колени и обнимая меня за шею. — Ты страдал намного дольше меня из-за Мазура.
Обнимая ее, я глубоко вдыхаю ее аромат.
— Несмотря на то, что я сделал все возможное, чтобы развратить тебя, ты все
— Тогда тебе просто придется развратить меня еще немного, — дразнит она, отстраняясь.
— Мне придется найти творческие способы, учитывая, что тебе будет больно по крайней еще пару дней.
Мы проводим всю ночь, разговаривая и поддразнивая, узнавая друг друга на более глубоком уровне. Только когда начинает всходить солнце, мы, наконец, погружаемся в сон, и с Ларой в моих объятиях я чувствую, что нашел вторую половину себя.
Глава 39
ЛАРА
После душа я стою в своей ванной, глядя на свое отражение в зеркале.
Я изо всех сил пытаюсь увидеть горничную, которой была раньше. Мои волосы стали здоровее, а с прибавленным весом мои формы округлились, что делает меня похожей на женщину, а не на голодающего ребенка.
Прошлой ночью у меня впервые был секс. Хотя это был мой выбор – отдаться Габриэлю, меня поражает, что он выбрал меня.
Он мог заполучить кого угодно, но все равно, он был похоронен глубоко внутри меня.
Он кончил в меня.
Моя кожа горит, когда я вспоминаю интимные моменты, которые мы разделили. Каким горячим он выглядел, когда испытывал оргазм. Каким жестоко привлекательным и сильным он выглядел, когда кончал мне в рот.
В моем животе порхают бабочки от воспоминаний.
Я все еще чувствительна между ног, и это заставляет мои губы изгибаться, потому что я все еще чувствую его внутри себя.
Габриэль любит меня.
Мой взгляд скользит по лицу, и мне интересно, что он видит, когда смотрит на меня.
Я знаю, что не красавица, но Габриэль несколько раз называл меня так.
Я рассматриваю свой нос, скулы и изгиб губ.
— Что ты делаешь? — Внезапно спрашивает Габриэль.
Мои глаза устремляются к нему, мои щеки вспыхивают, потому что меня поймали, когда я пялилась на себя.
— А... ничего.
Одетый в черные брюки-карго и рубашку с длинным рукавом, он выглядит потрясающе красивым. Придвигаясь ближе ко мне, его глаза медленно скользят по моему обнаженному телу.
— Это не было похоже на ничего. — Встретившись со мной взглядом, он бросает на меня острый взгляд. — Я ненавижу, когда ты что-то скрываешь от меня.
Мои плечи опускаются, и, выдыхая, я признаюсь:
— Мне было интересно, что ты видишь, когда смотришь на меня.
Он поднимает руку к моему лицу и проводит пальцем по переносице до кончика носа.
— Милый носик. — Он продолжает водить пальцем по моему подбородку и нижней губе, затем обхватывает мою щеку и наклоняется, так что наши глаза остаются прикованными друг к другу. — Я вижу опьяняющую невинность и завораживающие голубые глаза, которые пленили меня.