Похищенная принцесса
Шрифт:
– Спасибо. Мы скоро возвратимся назад, я обещаю, – на Гэйба Калли не смотрела.
Эти слова тяжелым камнем легли Гэйбу на грудь. Калли покидает его.
* * *
Они возвращались в Лондон гораздо медленнее, чем уезжали оттуда. Частично это объяснялось не слишком резвыми лошадьми, которых она нанимали, но кроме того все они сильно устали. Так что они прибыли в город только на рассвете.
К большому разочарованию Калли, к ней и Ники в каррикле присоединился Гарри. Она думала, надеялась, что это будет Гэбриэл, но он ехал в одиночестве,
– Вы действительно возвращаетесь в Зиндарию? – спросил ее Гарри через некоторое время. Ники спал, его голова покоилась на коленях Калли, оба они были заботливо укутаны в меховые накидки.
– Да, – ответила Калли, – Ники – наследный принц. Его будущее связано с Зиндарией.
– А как же Гэйб?
Калли вздохнула:
– Я не знаю. Я не знаю, чего он на самом деле хочет.
– Что вы имеете в виду?
– Он едва смотрит на меня. После ужаса, произошедшего в той маленькой гостинице, он не только не дотронулся до меня, но даже ни разу не подошел ко мне.
Гарри нахмурился:
– Но вы же знаете почему. Я уже говорил вам об этом.
Калли изумилась:
– Нет, я не знаю почему!
– Гэйб подвел вас. И потому считает, что вы в нем разочаровались.
– Но почему? Ники в безопасности. Теперь все в порядке.
– Да, но сначала Гэйб потерял его, а затем не сумел спасти.
Калли уставилась на него, не веря тому, что услышала.
– Вы ведь это не серьезно! Это же смешно. Разве я могу осуждать его за произошедшее. Мне не важно, как Ники спасся, главное, что он в безопасности, – пока Калли говорила, она осторожно поглаживала рукой спящего сына, – но в любом случае все это не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к Гэбриэлу. Как я уже говорила, любовь – не череда проверок.
– Вы действительно любите его, не так ли?
– Да, конечно. Почему вы продолжаете спрашивать меня об этом? Неужели в это так трудно поверить? Гэбриэл – замечательный человек, – Калли вздохнула, – он – прекрасный человек.
Она не могла представить, как сможет жить без него.
Гарри внимательно вгляделся в Калли:
– Мне казалось, что вы использовали моего брата для своих собственных целей.
– Так было. Да, – виновато произнесла она. Но ведь результатом стала любовь?
Лицо Гарри смягчилось:
– Хорошо, но сейчас вы действительно любите его. И только это имеет значение. Я не хотел бы видеть, что ему больно. Женщины способны причинить мужчине столько горя.
– Мужчины способны на это не меньше женщин, – заметила Калли.
– Возможно, но Гэйб не из тех, кто запросто открывается перед женщиной – он всегда был очень осторожен. Он держался отчужденно с тех самых пор, когда был еще мальчишкой и эта шлюха, его мать, бросила его.
– Мать бросила его?
Гарри кивнул:
– Она использовала его как пешку в игре с нашим отцом. Запирая наверху в том доме, где вы останавливались, она прятала его, как если бы его вообще не существовало. Семь лет он находился там и никогда не видел ни своего отца, ни своих братьев, не бывал в загородном доме ни на Рождество, ни на Пасху – никогда. А ведь он законнорожденный.
На некоторое время Гарри замолчал,
– Наконец старая леди, двоюродная бабушка Герта, забрала его, а матери это было совершенно безразлично. Она даже не навещала его. Больше Гэйб ее никогда не видел.
Калли пришла в ужас. Такая участь даже хуже, чем быть настоящим сиротой.
– Он рассказывал мне о двоюродной бабушке Герте. Похоже, она замечательная леди.
Гарри фыркнул:
– Очень правильная леди, и всё же у неё никогда не было детей, и она не знала, что с ними делать. С нами обоими она обращалась как со своими псами, которых разводила. Жестко, строго, очень требовательно. У нее был железный характер; она была справедлива, но никогда не раскрывала маленькому мальчику своих объятий.
– Кто же раскрыл Гэбриэлу свои объятия? – спросила Калли, ее сердце сжималось при мысли о маленьком мальчике, которого не хотела собственная мать.
– Никто, – ответил Гарри.
– Должно быть, вы оба были очень одиноки, – предположила Калли, поглаживая волосы своего спящего сына.
– Со мной все было в порядке. Миссис Барроу приняла меня как своего собственного сына, но, хотя она и Гэйба любила, никогда не смела относиться к нему, как к собственному ребенку. Двоюродная бабушка Герта не допустила бы этого. «Кухарка вполне может обнять осиротевшего ублюдка так же, как и я, - иногда, но трястись над законным сыном дома Ренфру? Никогда в жизни».
– Тогда я обязана восполнить все те объятия, которых он был лишен, – заявила Калли, – конечно, если он позволит мне.
Она смотрела на рассвет, встающий над Лондоном. Она и Ники очень скоро должны вернуться в Зиндарию. Но Калли надеялась, что они будут не одни.
И все же она не была в этом так уж уверена. Сначала она должна признаться своему мужу, что любит его.
Только тогда она сама узнает, любит ли и он ее.
Ведь Гэбриэлу придется бросить ради нее все, что он имеет.
Калли знала, что это самая огромная жертва, о которой только можно попросить. Однако выбора у нее не было.
Но, по крайней мере, она собирается провести с ним еще одну ночь. Еще одну ночь любви.
* * *
Все домашние не ложились в ожидании их возвращения. Из-за волнения никто не мог заснуть. Все собрались в гостиной, и Ники еще раз описал свое похищение и чудесное спасение, а слушатели постоянно восклицали, выражая в равной степени подлинное изумление и ужас.
Калли устало сидела, глядя на сына в час его триумфа. Она так давно не спала, и силы ее были на исходе. Несмотря на облегчение и радость от торжества Ники, она чувствовала подавленность. Гэбриэл не сказал ей ни слова. Он даже не посмотрел на нее, когда она обещала капитану вернуться в Зиндарию.
Он расположился в дальнем конце комнаты, молча наблюдая за происходящим. Всякий раз, когда она бросала на него взгляд, то видела, что он смотрит в любую другую сторону – на Ники, на Рейфа или Нэша, куда угодно, но только не на нее. Калли увидела часть его лица в зеркале, висевшем на дальней стене. Она слегка сместилась, так чтобы видеть его лицо целиком и иметь возможность наблюдать за его выражением.