Похищенная принцесса
Шрифт:
Матросы отпустили её, и она упала. И с глухим стуком приземлилась в маленькую, яростно раскачивающуюся на волнах шлюпку. Матрос поддержал её.
Ники сидел, согнувшись; лицо его было измученным, бледным, ему было страшно – но он был жив.
– Ники! Слава богу! – Калли бросилась к нему.
Лодчонка опасно накренилась.
– Сядьте, мисс! Вы нас всех утопите! – матрос схватил её за руку и дёрнул, чтобы усадить на корму.
Калли была разгневана, напугана, но понимала, что выбора нет.
Что с ними будет? Она отчаянно всматривалась в далёкий берег. В голове лихорадочно кружились мысли о белых работорговцах, контрабандистах и вещах похуже. Она знала, что опасно платить неизвестному капитану убогого судёнышка, чтобы он перевёз их через канал. Однако ещё опаснее было сесть на регулярный паром в Кале, ибо тогда их, конечно же, обнаружили бы. И вернули назад.
– Я требую, чтобы нас сию же минуту доставили обратно на корабль! – запинаясь, произнесла Калли, отчаянно пытаясь заставить голос звучать твёрдо. – Это не Лалворт, и я…
Сверху раздался окрик, и её шляпную картонку сбросили вниз. Матрос поймал её и передал Ники. Секундой позже в руки матросу швырнули её чемодан.
Вид собственных пожитков слегка успокоил Калли. Возможно, её и Ники всё-таки не убьют, чтобы поживиться их вещами. Но что это за место, этот тёмный неизвестный берег?
Матрос взялся за вёсла и принялся грести.
– Куда вы нас везёте?
– Приказ капитана доставить вас на берег здесь, мэм. Надвигается шторм.
– Но Лалворт - безопасная бухта. Там можно переждать шторм.
– В бухте Лалворта действуют таможенные пошлины, мэм. Капитан ненавидит пошлины.
– Пошлины? – Калли была в таком замешательстве, что соображала с трудом. – Но…
– Приказ, мэм, – безразлично ответил матрос и налёг на вёсла.
Калли замолчала. Спорить не имело смысла. Матрос не слушал. Он сосредоточился только на гребле, а у неё все силы уходили на то, чтобы держаться. Лодчонку мотало на волнах, как пробку. Под ногами у Калли лежал её чемодан. У Ники – шляпная картонка, но им приходилось удерживать вещи обеими руками.
– Здесь рифы, мэм, – произнёс матрос через несколько минут. Шлюпку качало все неистовее. – Я не осмеливаюсь везти вас дальше. Отсюда вам придётся добираться вброд.
– Нет. Здесь слишком глубоко, а мой сын…
Прежде чем Калли смогла остановить его, матрос схватил Ники и опустил в море.
– Он не умеет плавать! – вскричала Калли. Не дожидаясь ответа, она плюхнулась в воду вслед за Ники, подтягиваясь вдоль борта лодки до тех пор, пока не добралась до сына. Холодная вода была ей по грудь.
– Крепче держись за меня, Ники! Положи ноги мне на пояс, а руки… да, вот
Ники вцепился в неё, обвив её тело руками и ногами, как обезьянка. Он весь дрожал.
– Х-холодно, мама.
– Ваши вещи, мэм, – матрос передал ей картонку. Как будто Калли было до неё дело, когда её сын находился в море. Но Ники отвечал за шляпную картонку во время путешествия, поэтому он уже протягивал за ней руки. Кроме того, там находились важные документы и его сухая одежда.
– Накинь шнурок на запястье, Ники, – сказала Калли сыну. – Она сама поплывет, а непромокаемая ткань сохранит вещи сухими.
Шлюпка подошла поближе. Возможно, у матроса оказалось больше совести, чем у капитана – лодка действительно могла перевернуться, но он, кажется, был твёрдо намерен убедиться, что их багаж с ними. Он подождал пока Ники возьмет картонку.
– Возьмите, мэм, – матрос передал ей чемодан. Калли зашаталась под ударом волны. Она взяла чемодан одной рукой, другой прижимая к себе Ники.
– Бог в помощь, мэм, – шлюпка быстро исчезла в ночи.
– Но где мы? – крикнула она вслед.
– Ступайте вверх по горной тропе и поверните на запад к Лалворту, – донёсся голос.
– Я даже не знаю, в какой стороне запад! – закричала Калли. Но ветер заглушил её слова. В темноте она уже не видела шлюпку, не говоря уже о корабле, на котором они покинули Францию.
– Запад – это там, где солнце садится, мам, – сказал Ники.
Калли едва не рассмеялась: солнце село давным-давно. Но волны толкали их к берегу. Она сжала Ники и пошла к пляжу. Ветер с каждой минутой становился всё сильнее, проникая через мокрую одежду. Если она совершенно окоченела, то Ники должно быть ещё холоднее.
Но он был жив, а это важнее всего. И она в Англии. И, несмотря на то, что она промокла, и замёрзла, и не имела ни малейшего понятия, где находится, настроение немного поднялось. У неё получилось.
Наконец, она выбралась на мелководье и поставила Ники на ноги. Спотыкаясь и дрожа, они вышли из воды. Пляж был усеян камнями и осколками раковин, и в темноте идти было трудно. Туфли Калли потеряла в море, и несколько раз она больно ударилась кончиками пальцев. Ей было всё равно. Пляж… Суша… Англия.
– Пойдём, милый, – от облегчения у неё кружилась голова. – Давай переоденем тебя в сухое, а потом найдём ту дорогу. Если повезёт, к завтраку будем у Тибби.
– А сосиски будут, мам? – с надеждой спросил мальчик, стуча зубами. – Английские сосиски?
Калли рассмеялась.
– Возможно, – ответила она. – Теперь поспешим!
У подножия скалы она открыла картонку. Всё внутри было сухое, спасибо водонепроницаемой ткани. Она достала смену одежды для Ники, кашемировую шаль и запасную пару туфель.