Похищенная принцесса
Шрифт:
– Я не скажу ни единой живой душе, – Гэйб проверил седло, напустив на себя равнодушный вид.
Мальчик подумал немного, а затем, очевидно, решив, что всё же ему можно в этом признаться, продолжил:
– Позже мама сказала мне, что это были всего лишь воры, позарившиеся на её серьги… Одной из них и разорвали ухо. Было много крови. Но мама сказала, что ей совсем не больно.
«Мама солгала», – подумал Гэбриэл, и его заинтересовало, где же в это время находился «папа».
– Но я думаю, что она так поступила, чтобы я не переживал
Брови Гэйба поползли вверх. Такой маленький, но такой чуткий мальчуган.
Ники вертел в руках поводья, которые держал. Он бросил на Ренфру быстрый серьёзный взгляд.
– Ещё я не думаю, что те мужчины были ворами.
– Нет?
Мальчик отрицательно покачал головой.
– Они приходили за мной. Только мама остановила их.
– А раньше такое случалось? – задал вопрос Гэйб.
– Да, однажды меня похитили, на целых три дня, но вернули домой. На самом деле, я этого не помню: я тогда был маленький, – Ники пожал плечами. – За мной всегда охотятся какие-то люди.
– А сейчас они тебя ищут? – тихим голосом поинтересовался Гэбриэл. Определённо, это объясняло многое из того, что его озадачивало.
Мальчик ссутулился, опустив свои худые плечи.
– Мы не знаем. Мама надеется, что нет. Вот почему… – Ники закусил губу.
– Вот почему вы прибыли в Англию, – закончил за него Гэйб. «И почему она была такой подозрительной по отношению ко мне прошлым вечером», – подумал он. – Что ж, я не знаю, кто эти люди, Ники, но обещаю тебе следующее: если они явятся за тобой и твоей мамой, я сделаю всё возможное, чтобы остановить их, – и добавил: – Видишь ли, у меня хорошо получается иметь дело с плохими людьми. Последние восемь лет я был солдатом на войне.
Ребёнок посмотрел на него долгим, изучающим взглядом, затем кивнул, словно был удовлетворён услышанным.
Гэйб сел на лошадь и, снова раскачав Ники, усадил его перед собой.
– Пора возвращаться, – сказал он. – Твоя мама беспокоится за тебя.
– Хорошо, а ещё я должен проведать Джима.
Они тронулись, поехав шагом. Тропа меж скал была слишком скользкой от грязи, чтобы ехать быстрее.
Ники нахмурился.
– Я ведь поступил неправильно, да? Ударив его камнем?
– Да, – согласился Гэбриэл. – Зачем ты это сделал?
– Ну, он не дрался, как джентльмены в моей стране, а избивал меня, тогда я вспомнил, как вы говорили маме зажать в руке камень и ударить в нос, а вы джентльмен, поэтому я подумал, что именно так дерутся в Англии, – заключил мальчик.
– Это не так, – с сочувствием ответил Гэйб. – Я говорил твоей маме поступить так, потому что леди не следует никогда оказываться в подобном положении, чтобы быть вынужденной драться, и она меньше и слабее, чем большинство мужчин, поэтому не должна подчиняться правилам джентльменов.
– Значит, мне не следовало бить Джима?
– Нет, только не камнем. Но то, что ты дрался, чтобы защитить вещи своей мамы,
Ники поразмышлял над этим.
– Я не уверен, как должен поступить – нужно ли мне извиниться перед ним или нет.
– А что хочешь сделать ты?
– Папа всегда говорил, что не следует никогда просить прощения у того, кто ниже тебя по происхождению. А Джим ведь деревенщина, так ведь?
– Мы в Англии больше не употребляем слово «деревенщина», – поправил Гэбриэл мальчика. – Но Джим, вероятно, сын бедного рыбака.
– Так что папа сказал бы, что я не должен извиняться, – Ники вздохнул. – Но мама говорит, что, если я поступаю неправильно, всегда следует просить прощения, не имеет значения, у кого. Но мама ведь леди, а леди отличаются от мужчин.
– Несомненно, – согласился Гэйб.
– Конечно, я всегда слушался папу, но иногда у меня появлялось неприятное ощущение вот здесь, – мальчик положил руку на грудь.
– Ясно, – отозвался Гэбриэл. – Этот вопрос не связан ни с мамой, ни с папой, верно? Так что ты думаешь о том, что нужно сделать?
На секунду Ники задумался.
– Я жалею, что ударил Джима и разбил ему нос, и что не дрался с ним, как полагается джентльмену.
Гэйб кивнул.
– Мне бы хотелось снова поговорить с Джимом. Может быть, он и дер… сын бедного рыбака, но он интересный мальчик, – Ники посмотрел на Гэйба снизу вверх. – Я не хочу, чтобы он продолжал сердиться на меня.
– Значит, тебе следует извиниться, чтобы вы смогли стать друзьями, да?
Мальчик подумал над этим.
– Нет, я попрошу прощения потому, что поступил неправильно, – решил он.
– А если бы Джим тебе не понравился? Ты бы всё-таки извинился?
Ники задумался.
– Я полагаю, что всё равно извинился бы, но это было бы не так просто, потому что, если бы он был моим врагом, то почувствовал бы своё превосходство.
Гэйб кивнул.
– Что важнее: что о тебе думает враг, или что ты думаешь о самом себе?
– Хороший вопрос, – задумчиво произнёс малыш. – Мнение моего врага для меня ничего не значит. Вы правы, сэр.
Некоторое время они ехали молча.
– Сэр, это был очень хороший разговор. Спасибо, – торжественно заявил мальчонка.
Гэйб взъерошил волосы Ники.
– Мне он тоже понравился. Ты добрый мальчик, Ники. Неудивительно, что твоя мама гордится тобой. А сейчас давай поскачем чуть быстрее?
– Да, пожалуйста, и помчимся, как ветер, – твёрдо сказал малыш.
И они помчались, как ветер, и Ники вцепился Гэбриэлу в запястья и всё просил его скакать быстрее, быстрее, быстрее!