Похищенная
Шрифт:
— Да нет, это же сущий склеп. Вон, видишь, в левом верхнем углу, под карнизом, паутина?
— Это серпантин. Причем розовый. Тут свадьбу справляли.
— Ну так внутри паутина найдется.
— Ага, на столике с благотворительной выпечкой.
В рамке под треснувшим стеклом обнаружилось расписание работы зала, и Джереми принялся его изучать.
— Под каким лозунгом проходит встреча? — полюбопытствовала я. — «Как изменить свою жизнь в эпоху нью-эйдж»?
— Нет, «Практический семинар по корпоративным технологиям».
— Обалдеть. У них
— Если вампиры и существуют, сейчас они спят в своих гробах. День ведь.
— То есть напрашивается вывод, что вампиров не существует, верно? Существовали бы — пришли бы на встречу. А если собирались бы на встречу, то проходила бы она ночью. Следовательно, вампиров не бывает. Что не может не радовать.
— Ты не поклонница вампиров?
— Не в этом дело. Посуди сам: ведьмы, колдуны, чародеи и им подобные — это все плохиши рангом пониже. Если бы они и существовали, это были бы те же люди, только с каким-то особым даром. Оборотни — это высшая лига. Наш любимый фокус не заменит никакая ловкость рук. А если добавить к этому сверхъестественную мощь, обостренные чувства и на редкость паршивый нрав…
— За себя говори.
— Ну, мы с тобой не в счет. Я это к чему: ведьмы для нас не угроза. А вот вампиры… Вампиры могут оказаться ребятами не промах. И пишут о них больше. Вот сейчас зайду, и окажется, что я еще не самая неприятная особа из присутствующих…
— Возможно. Зато ты наверняка будешь самой неприятной особой из тех присутствующих, которые еще живы.
Я широко улыбнулась.
— Нежить. Под таким ракурсом я это не рассматривала.
— Точная классификация — великое дело. Ну, давай зайдем.
Джереми потянул ручку, но дверь не поддалась.
— Заперто, — констатировал он.
Пару секунд он ничего не делал — словно размышляя, стоит ли стучать в дверь. Однако я знала, что это всего лишь видимость. Вожак Стаи не станет дожидаться, пока его соизволят допустить на так называемую встречу сверхъестественных рас. Джереми с силой дернул дверь, но та осталась на месте, даже не дрогнула.
— Видно, с возрастом силы все-таки убывают, — обронила я. — Позволь-ка мне.
Джереми отступил в сторону с насмешливым полупоклоном. Я ухватилась за ручку и потянула с такой силой, что дверь должна бы слететь с петель. Дохлый номер.
— Ой, — пробормотала я.
— Вот именно, ой. Похоже, этим поросятам не страшен серый волк, но ты все-таки попробуй дунуть. Может, дверь и отпадет.
В голове возник образ: «взломщик» в Питсбурге жалуется напарнику, что дверь в номер никак не открывается.
— Она заколдована, — догадалась я. — Ведьмы наложили какие-то чары. Видимо, придется стучать.
— Уступаю это право даме.
Какой стыд. Чтобы оборотень стучался в дверь? Куда мир катится… Впрочем, особого выбора не было. Я постучала, и через некоторое время Пейдж отворила дверь. Ее глаза округлились
— Вы рано.
— А что-то не так? — осведомился Джереми медово-сахарным голосом.
Пейдж взглянула на него, покачала головой.
— Конечно, нет. Заходите, все остальные уже здесь.
ЗНАКОМСТВО
«Остальных» мы завидели еще из коридора. В главной комнате на складных стульях вокруг складного же деревянного стола — что называется, дешево и сердито — сидели четыре человека. К моему облегчению (а может, и легкому разочарованию), ни раздвоенных копыт, ни других малопривлекательных частей тела я у этих четверых не приметила. Все имели такой вид, будто и в самом деле участвовали в деловой конференции — пускай не очень формальной и в самый разгар лета.
Рут, как и ее племянница, была одета в легкий сарафан. Напротив нее сидела стройная женщина лет тридцати с коротко подстриженными темно-рыжими волосами. Рядом с ней — широкоплечий парень с мальчишеским лицом и темно-русой шевелюрой, кончики волос совсем светлые. Еще левее — грузный мужчина средних лет, уже седеющий. Что-то в его внешности говорило о коренном происхождении — возможно, эскимос. Гладко выбритое лицо как маска созерцательного спокойствия. Так говорите, здесь собрались самые могущественные сверхъестественные существа Северной Америки? Нет уж, увольте. Пощелкайте пультом в воскресный вечер — на телевидении отыщутся кандидатуры поубедительней.
В другом конце комнаты располагался столик с благотворительной выпечкой. Ну, я немного преувеличиваю, но и вправду было на то похоже. Не хватало разве что почтенной матроны с подсиненной укладкой и коробочкой для пожертвований. На столике стоял кофейник, коробочка с белым порошком (наверное, это были сухие сливки, а не кокаин), пирамидка пластмассовых стаканчиков (один отвели под сахар) и пончики на подносе. Рукописный плакат на одной из стен извещал посетителей, что кофе и пончики продаются по четвертаку; чуть пониже другая надпись, красными чернилами, поясняла, что за кофе и пончики одновременно придется заплатить пятьдесят центов, не двадцать пять. Я от души надеялась, что угощение и плакат лежали на совести сотрудников «Легион-холла». В противном случае… Нет, об этом и думать не хотелось. Скажем так: если бы кто-нибудь пустил по кругу шапку для сбора членских взносов, я бы тут же слиняла.
К офисной доске возле столика был прикреплен листок с повесткой дня. Я не шучу. Эти чудики составили настоящую повестку дня — не просто перечислили, что будет обсуждаться на собрании, а расписали все по часам. В 10:00 знакомство и кофе, в 10:30 введение в суть вопроса, в 11:45 общее обсуждение, с 12:15 до 13:15 обед. Я оглянулась на Джереми — его губы беззвучно шевелились. Тоже читает.
— По крайней мере они организованны, — тихонько пробормотал он.
Мы вошли, и все головы повернулись в нашу сторону. Рут встала — удивление на ее лице быстро сменилось доброжелательной улыбкой.