Похищенная

Углицкая Алина

А еще у нее всегда была вера. Вера в завтрашний день.

Каждый раз, когда опускались руки, когда не было сил, хотелось все бросить и свести счеты с жизнью, ее останавливала единственная мысль: а вдруг, завтра будет лучше? Вдруг, завтра случится чудо - и все проблемы исчезнут? А ее в этом завтра уже не будет.

Каждый раз надежда на лучшее завтра дарила ей новый рассвет.

Но с тех пор, как она обнаружила себя на борту «Аламаута», рассветов в ее жизни не стало. Только условные сутки, искусственно разделенные

на день и ночь.

Она смогла смириться и с этим. И с будущим, которое для нее создал Аллард. И с прошлым, которое он у нее отнял.

Но правда, обрушившаяся так внезапно, едва не сломала ее.

И все же, она смогла пережить этот ужас. Нашла в себе силы, чтобы затолкать эту правду подальше и хотя бы на время забыть о ней. Смогла запретить себе думать об Алларде, о тех прекрасных ночах, что он ей подарил. И, хотя сердце ее разрывалось от боли, глаза оставались сухими.

Сейчас она должна думать только о том, чтобы выжить. И если для этого нужно продать Дьяволу душу, что ж, она сделает это, не задумываясь ни на секунду.

Инга понимала: дружелюбие канцлера это маска, под которой скрывается холодный расчет. Он явно что-то задумал, и она в его плане занимает не последнее место. Но единственное неверное слово или даже мысль могут стоить ей жизни. Ведь если для Алларда она имела какую-то ценность, то для всех остальных - землянка всего лишь помеха.

«Амоны обладают самой огромной силой во вселенной и лучше, если с этой силой дружить», - вспомнились слова Арании.

Приняв решение, Инга твердо произнесла:

– Ваша сила заслуживает, чтобы с ней считались. Но мне хотелось бы надеяться на взаимную помощь.

В ответ канцлер издал странный звук, похожий на короткий смешок.

– А вы не так-то просты, моя дорогая, - произнес он, не скрывая усмешки.
– Ваша жизнь в моей власти, а вы ставите условия? Это или бесстрашие, или глупость.

– Нет. Тонкий расчет, - Инга тоже позволила себе усмехнуться. Понимание, что она на верном пути, придало ей решительности.
– Зачем Высшему амону дружба слабой женщины, за которую некому заступиться? Значит, я могу дать вам что-то, в чем вы нуждаетесь?

– Так вы еще и умны.

Шампанское окончательно ударило в голову. Инга бесшабашно тряхнула волосами, рассыпавшимися по плечам.

– Это вас удивляет?

– Мне говорили, что земляне весьма независимы, но чтобы настолько... С чего вы взяли, что я в вас нуждаюсь?

– Это же очевидно.
– Что бы ни было в этом напитке с далекой Земли, оно явно притупило инстинкт самосохранения.
– Разве я не должна сейчас удовлетворять потребности принца? Почему же я с вами?

Он хмыкнул.

– М-да, в сообразительности вам не откажешь.

– И знаете, - Инга подалась вперед, понижая голос до шепота, - что-то подсказывает, что Его Высочество даже не в курсе моего нахождения

здесь.

И она ему заговорщицки подмигнула.

Это стало последней каплей.

Откинувшись на спинку кресла, Лоранд Лест Маррок расхохотался. Его раскатистый смех разнесся по всему помещению, отразился эхом от высокого потолка и замер где-то в углах.

Пораженная Инга не могла поверить своим ушам. Высший амон смеется? Или это галлюцинации?

– Ох, - услышала она его сдавленный голос, - давно меня так никто не смешил.

Девушка глубже съехала в кресло. Если амон смеется, значит, он может испытывать чувства. Но это же запрещено! Их законы не позволяют никаких чувств!

Или...

Она что-то не так поняла?

– Вижу, вы удивлены, моя дорогая?
– темная маска канцлера снова воззрилась на нее.
– И у вас, как я понимаю, куча вопросов. Что ж, у нас достаточно времени, чтобы я ответил на все.

Эти слова прозвучали настолько внезапно, что Инга на мгновение растерялась.

– Вы смеетесь?
– пробормотала она, не веря собственным ушам.

– Вас это удивляет, не так ли? Да, я способен испытывать такие же эмоции, как и вы. Вот уже много лет я сознательно нарушаю закон, хотя по долгу службы должен следить за его выполнением. Но не стоит бояться, моя дорогая. Я отлично умею владеть собой и своими силами тоже.

Канцлер знал, о чем говорил. Всего секунду назад он хохотал, как мальчишка, а сейчас его тон был настолько холодным, что мог заморозить. И что-то подсказывало: он не притворяется, не изображает эмоции, которых на самом деле не ощущает. Он действительно владеет собой.

Всего за одно мгновение Лоранд Лест Маррок смог взять себя в руки и вернуть прежнюю нечеловеческую невозмутимость.

– Хорошо...
– девушка потерла виски, пытаясь собраться с мыслями. Канцлер пообещал ответить на любые вопросы. Но какой вопрос задать первым?
– Я могу спрашивать что угодно?

– Разумеется, но я не стану разглашать государственные тайны.

– Они меня не волнуют. Скажите, - она вскинула на него серьезный взгляд, - я могу узнать, что с моим сыном? Могу увидеть его?

– Конечно. У нас есть технологии, позволяющие связь на таких расстояниях.

– И...
– она затаила дыхание, боясь произнести вслух свою мысль. А потом буквально выдохнула: - Вы позволите мне увидеть его?

Канцлер не торопился отвечать. Сложив пальцы домиком, он пару секунд изучал лицо девушки. И под его взглядом она еле сдержалась, чтобы не сжаться.

Наконец, раздался его спокойный голос:

– Твое желание увидеть сына естественно. Я даже не сомневался, что услышу этот вопрос. Но никто, кроме Дайлера не сможет в этом помочь. У него прямая связь с клоном, который занял твое место. Я знаю, что Аллард наблюдал за мальчиком.