Похищенные годы

Лорд Элизабет

– Как бы мне хотелось, чтобы мы жили в другом месте.

Люси готовилась к встрече Джека и старалась говорить правильно. Она сморщила нос:

– Здесь временами ужасный запах. Мне кажется, что от меня пахнет пивным заводом.

При этих словах Летти вдруг тоже почувствовала зловоние, с которым жила здесь всю жизнь и которое уже не замечала: смесь запахов гнилой капусты, сточных вод, конского навоза и кислый запах пивного завода «Труманз Блэк Игл» в Брик Лейн, которым был наполнен воздух день и ночь; иногда он усиливался, особенно когда на заводе чистили чаны. Сегодня, по случаю воскресенья, запах

был не слишком силен, но Летти вдруг ужасно смутилась.

Если Дэвид Бейрон придет вместе с Джеком, Господи, что он подумает, когда ему в нос ударит вся вонь Ист-Энда и когда он услышит более чем «изящные» словечки рыночных торговцев. Вчера рынок был закрыт, и на улице было тихо. А сегодня… Впервые в жизни Летти подумала, как бы ей хотелось жить где-нибудь в более приличном месте.

– Винни повезло, она переехала в Хакни, – пробормотала с завистью Люси, поглядывая в окно и поигрывая перчаткой.

– Когда ты выйдешь замуж за Джека, ты тоже отсюда уедешь, – сказала Летти, но Люси бросила на нее обиженный взгляд.

– Когда он наберется храбрости поговорить с отцом. Можно подумать, что отец у нас – великан-людоед.

Приехав, Джек не поднялся сразу, как обычно, наверх. Для Люси это означало только одно, и в ней вспыхнула надежда.

– Он говорит с отцом о нас!

Она больше не могла сидеть и принялась ходить по комнате, выглядывая за дверь и напрягая слух. Услышав из спальни ее шаги, мать встала и пошла в гостиную: отдых слегка окрасил ее увядшие щеки, придав им обманчиво здоровый вид.

– Джек говорит с отцом, – сказала ей Люси. Ее собственные щеки пылали от преждевременной радости. – Наверное, о нас!

– Не волнуйся так, милая, – понимающе улыбнулась мать, но это было нелегко выполнить, и Люси продолжала вышагивать по комнате.

Джек поднялся по лестнице вместе с отцом. Артур Банкрофт откупорил две бутылки вина, и для Люси этого было достаточно. Ее лицо просияло, и она так стремительно бросилась к Джеку, что опрокинула его стакан.

– Джек! Ты сделал это! Ты сделал это! – закричала она. – О, ты сделал это!

Люси и Джек отправились в Вест-Энд покупать обручальные кольца и ленту с тремя алмазами и двумя рубинами, которую не каждый из их квартала мог себе позволить, и в которой она могла бы красоваться, когда придут гости. Она довела всех почти до сумасшествия разговорами о своей свадьбе.

– Мы планируем свадьбу на апрель, – горделиво сказала она Винни. – Я буду весенняя невеста.

И еще:

– Родители Джека покупают нам в Чингфорде дом, недалеко от своего, – важно сообщила она старшей сестре. – Там будет большой сад, настоящая ванная, и можно будет из бойлера на кухне по трубам накачивать горячую воду. Родители Джека ужасно состоятельные.

«У Винни такое лицо, будто она всегда жила в таких домах, – подумала Летти. – Выйдя замуж за Альберта, Винни загордилась и теперь воротит от нас нос».

Джек теперь как член семьи приезжал по воскресеньям к обеду, и щеки Люси пылали даже ярче, чем когда она возвращалась с прогулок в парке Виктория. Этого было достаточно, чтобы отец как-то заметил:

– Я надеюсь, что они все-таки держат себя в руках. Если с ней до свадьбы случится неприятность, клянусь, я не выдам ее замуж.

Летти уже перестала загадывать, приведет ли Джек с собой своего

друга. Он его не приводил. Было ясно: Дэвид Бейрон счел ее компанию малоинтересной и только из вежливости сказал, что ему было приятно с ней познакомиться. Ну и ладно, он совсем не в ее вкусе.

– Ты не представляешь, как я устала изображать из себя кого-то, кем на самом деле не являюсь, – призналась она матери. – Наверное, я в конце концов выйду замуж за кого-нибудь вроде Билли Бинза или Берта Уилкинса.

Она бросила попытки улучшить свою речь. Зачем, если она выйдет замуж за кого-то из местных ребят!

– Ведь это нехорошо, мама. Винни переехала в другой район и теперь не кажет носа. И Люси станет такой же, когда уедет в свой шикарный Чингфорд. Но ты не беспокойся, я никогда вас с отцом не покину. Билли Бинз любит меня. Если я в конце концов выйду за него замуж, я всегда буду около вас.

– Поживем – увидим, милая, – философски сказала мать, но по ее лицу было видно, что она боится не увидеть свадьбу дочери. – Оба эти парня симпатичные и из хороших семей. Сын Уилкинса с Эбор-стрит уж точно не нуждается в деньгах, работая на пивном заводе Уотни на Уайтчепл Роуд, где его отец – мастер. А семья Билли Бинза – такие же торговцы, как и мы. Тебе тоже не придется скупиться и экономить. Мы тебя не для этого растили. И Билли уже давно за тобой бегает.

Билли с его яркими, словно пуговицы, глазами, широкой улыбкой на круглом лице, светлыми волосами, всегда аккуратно зачесанными на прямой пробор, ей нравился больше, чем Берт Уилкинс с его болезненным лицом, хотя Летти никогда не показывала этого Биллу, главным образом потому, что это невозможно было даже представить: Летти Бинз. Летиция Бейрон звучало бы гораздо красивее, но она отбросила эти мечты как совершенно пустые. Мужчины из Вест-Энда не женятся на девушках из Ист-Энда. Правда, это случилось с Винни, и теперь с Люси, но три раза подряд – это уж слишком.

– Это наверняка Джек, – раздался бесцеремонный голос Люси, когда в дверь позвонили. Она даже не подняла глаз от газеты «Как правильно одеваться», которую покупала каждую неделю около бакалейной лавки Бинзов. Обычно, пока звонил звонок, она вскакивала и успевала добежать до середины лестницы, прежде чем он замолкал.

Летти слышала, как отец открыл дверь и слегка смущенно крикнул:

– Твой Джек уже здесь, Люцилла. Ты не собираешься спускаться?

Летти подскочила на диване. Люси была одета и готова идти гулять. А Летти даже не потрудилась надеть воскресное платье. Она успеет это сделать, если заглянет кто-нибудь из подруг.

Люси надула губы:

– У него есть ноги, сам поднимется.

– А ты разве не собираешься с ним на прогулку?

Что-то подсказывало Летти, что не все ладно в отношениях жениха и невесты. Это в каком-то смысле доставляло ей удовольствие и скрашивало поражение, которое мучило ее последние недели.

– Нет, не собираюсь, – резко ответила Люси, затем закусила губу и уставилась в газету. – Кто он такой, чтобы говорить мне, что суфражистки, борющиеся за права женщин, слишком много на себя берут, и он не позволит мне вести себя, как они. И это только потому, что я сказала, что женщинам нужно дать больше прав. А он ответил, что женщина должна знать свое место. Вот пусть сам сюда и идет!