Похищенные годы

Лорд Элизабет

Он ответил.

– Я не виню тебя, Лет. Не такой уж я завидный муж.

– О… Билли… не надо. – Он словно соль посыпал на рану.

– Я… просто… беспокоюсь… – продолжил он, – за Кристофера. Это его отец, Лет, – ты должна была рассказать ему.

– Я хотела, но он тут же рассказал бы тебе. А я не могла причинить тебе боль.

– Думаешь… обнаружить все таким образом – не так больно? Я всегда знал, что ты… не любишь меня.

– Нет, – она подняла залитое слезами лицо, – это неправда. Я любила… я люблю тебя.

Он криво

улыбнулся, но ничего не сказал в ответ, и Летти снова опустила голову.

– Билли… – Нет смысла убеждать его в любви, которая все равно никогда не сравнится с тем чувством, что она испытывала к Дэвиду.

Голос Билли был хриплым.

– Осталось несколько месяцев, Лет. Не уходи от меня… всего несколько месяцев. Я постараюсь… не тянуть долго.

Летти в ужасе подняла глаза.

– Что ты говоришь? – Но она уже поняла.

– Я устал, Лет.

Она оставалась стоять на коленях, когда он отвернулся, дыша с трудом. В порыве внезапной нежности она поцеловала его в затылок, роняя на подушку слезы.

– Я люблю тебя, Билли, – хрипло прошептала она и, поднявшись, вышла из комнаты.

Тысяча девятьсот двадцать шестой год пришел вместе с сильным дождем. Веселящиеся люди бродили по улице, промокнув до нитки, но многие были слишком пьяны, чтобы замечать это.

Опустив занавески и включив на полную мощность газовый рожок, Летти бодрствовала у кровати мужа.

Со вчерашнего дня он жаловался на боль в груди, а утром появилась температура, сильно поднявшаяся к вечеру. Доктор Каваролли настоятельно советовал положить Билли в больницу, но тот и слышать об этом не хотел.

Доктор Каваролли надул свои пухлые щеки, махнул стетоскопом и сказал, что не может никого тащить силой. Посоветовал держать больного в тепле, внимательно смотреть за ним и сообщить ему, если будут какие-нибудь изменения в состоянии.

Кризисы были уже дважды – в двенадцать часов и сейчас, в три часа ночи, когда улицы наконец-то обезлюдели и стало тихо, но Летти никак не могла решить, стоит ли беспокоить врача в такую погоду.

Однако к половине пятого, когда Билли начал беспокойно метаться по подушке, часто дыша, Летти поняла, что дальше одна не справится.

Снаружи потоки дождя омывали окно спальни. По всей Европе обещали сильные осадки, а в Лондоне, казалось, дождевые облака появились за одну ночь. Но Летти уже не волновали возможные неудобства для доктора.

Спустившись вниз в офис, она схватилась за трубку телефона. Треск, подобный звуку рвущейся бумаги, заставил в ярости бросить трубку обратно – дождь нарушил телефонную связь.

Летти бросилась наверх, в лихорадочной спешке надевая пальто и натягивая шляпку по самые глаза. Она разбудила Кристофера.

– Телефон испорчен! Я иду за врачом!

Голова опущена, зонтик выставлен вперед навстречу порывам ветра, вода заливает ботинки, – она спешила к дому доктора Каваролли, безуспешно пытаясь по дороге поймать такси.

Расстояние

невелико, и в обычных обстоятельствах она сама легко бы добралась, но сейчас ветер уже дважды выворачивал зонтик, сильно мешал идти. Когда она наконец дошла до дома врача, дорогое пальто промокло насквозь, и Летти выглядела скорее как бродяга, нежели владелица престижной художественной галереи.

Поднявшись на ступеньки, Летти несколько раз нажала на звонок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем открылась дверь и на пороге появилась женщина в розовом халате.

– Мой муж болен, – хватая воздух ртом, прокричала Летти. – Телефон не работает. Мне пришлось бежать всю дорогу…

Она была похожа на сумасшедшую. Женщина сделала шаг назад.

– Заходите в дом, – сказала она сухо, введя Летти в приемную и включив свет. – Подождите, миссис…?

– Бинз. Летиция Бинз. Мой муж Вильям Бинз – он больной доктора Каваролли. Боюсь, что у него пневмония.

– Подождите, миссис Бинз. Я позову доктора. Дверь снова открылась, пропуская тучную фигуру врача, уже одетого для выхода на улицу. Летти бросилась к нему, чувствуя, как ей стало легче.

– Вы должны пойти со мной. Я пыталась позвонить, но телефон…

– Не работал, – закончил он за нее. – Жена уже сказала. Мы возьмем мою машину, но сначала я позвоню в Миддлсекскую больницу. К счастью, мой телефон исправен.

– Но Билли не поедет в больницу.

– У него нет выбора. – Каваролли уже повернулся к телефону и быстро разговаривал с кем-то на другом конце провода.

Крис сидел около Билли в стерильно белой палате, его мать вместе с родителями Билли зашли в кабинет врача.

Две долгие недели врачи боролись за жизнь Билли, а сейчас, к исходу третьей, объявили, что, может быть, им удастся спасти его. Только Билли выглядел так, будто его уже похоронили, а потом выкопали, думал Кристофер.

Врач в больнице долго разговаривал с его матерью, Крис не знал о чем, он только видел, что она слушала с опущенной головой, поминутно вытирая слезы.

Крис очень испугался и, конечно, хотел бы спросить, о чем шла речь, но так и не смог заставить себя заговорить с матерью. Он считал, что это она виновата в болезни Билли.

– С тобой все в порядке, Билли? – прошептал он, внимательно глядя на бледное лицо отчима.

Билли кивнул. Его посиневшие губы сложились в какое-то подобие улыбки. Воздух резкими толчками вырывался из легких. Крис коснулся его руки, почувствовав, как в ответ сжались пальцы.

– Ты поправишься, правда, Билли?

Мысль о том, что он может умереть, неизмеримо пугала Криса. Билли был его защитой от отца, которого он никогда не видел, которого не любил. Он молился про себя, чтобы Билли жил еще долгие годы и не допустил бы к нему этого безликого человека, которому мама написала «такое» письмо. Слова, прочитанные им, смутили мальчика, хотя он и не понимал почему.