Похищенные годы
Шрифт:
– Нет, – ответ был твердым. – Нет, Мадж, я не шучу.
Она яростно смотрела на мужа.
– Не будь таким смешным. Кто…
– Я встречался с ней каждые выходные в течение четырех лет.
– Но ты был здесь! Каждые выходные! По крайней мере недель шесть или…
Выражение ее лица изменилось, когда Мадж вспомнила, что раньше все было по-другому.
– Правильно, – подтвердил Дэвид. – Мы не виделись почти семь месяцев, но сейчас я решил снова встречаться с ней.
– Ты не посмеешь, – карие глаза засверкали, – если хоть немного ценишь наш брак.
– Но я его не ценю, Мадж. Этот фарс тянулся годами, ты ведь
– Без сомненья! За исключением того, что я не готова отпустить тебя, дорогой. А кто она? Не думаю, что продавщица в магазине – ты слишком разборчив. Она из высшего общества? Вряд ли обрадуется, когда ее имя станут втаптывать в грязь. Мы знакомы?
– Нет. Она не твоего круга.
– Тебе повезло, дорогой! – прошипела Мадж. – Но я вот что скажу – ты можешь встречаться с ней сколько угодно, но не питай надежд, что я позволю тебе развестись со мной. А сейчас иди и готовься к приему гостей. Ты знаком почти со всеми. Будут только наши друзья и друзья папочки. Один – член парламента, другой – известный банкир, с которым папа ведет дела. И Арчи Баннистер. Его отец владеет газетой – ну, как она называется? Такая большая…
– Я могу дать тебе основания для развода, – прервал ее Дэвид, не обращая внимания на скрытые угрозы и беспокоясь лишь о Крисе.
Мадж снова разразилась своим особенным пронзительным смехом, успешно вернувшись к прежнему легкомысленному тону.
– Не будь идиотом, дорогой! Ну чего ради я откажусь от мужа, чтобы мое имя полоскали все, кому не лень, говорили обо мне как о брошенной жене? Извини, Дэвид, но я этого не хочу. А сейчас поторопись, скоро придут гости, и я не собираюсь портить им вечер. Полли!
Голос стал раздраженным.
– Где эта девица? Мне нужно поправить волосы. Полли!
Когда в комнату вбежала испуганная служанка, Дэвид молча отправился готовиться к вечеру, так и не разобравшись, поверила ему Мадж или нет.
В течение всего вечера он гадал, где же празднует Летти, неужели она забыла о нем. Этого не может быть. Любовь, которая была у них, так просто не исчезает. Она должна думать о нем!
Он смог позвонить ей только перед Новым годом. Дом, хотя и огромный, был переполнен гостями, так как Мадж затеяла прием по случаю праздника. Она курила элегантные турецкие сигареты, вела себя как молоденькая девчонка, глотала шампанское, танцевала с каждым мужчиной, будто он был единственным… В предновогодний день повела гостей смотреть пантомиму «Матушка Гусыня» в Палладиуме, весело окунувшись во всеобщее безумство.
Дэвид, вынужденный сопровождать их, послушно усаживался среди ее друзей, но тосковал по спокойствию квартиры Летиции и не менее сильно скучал по сыну. Он пропустил почти все годы его детства и не собирался терять оставшиеся.
На следующей неделе, пока Мадж была у парикмахера, он, будто маленький мальчик, сбежавший с уроков и наслаждающийся свободой, позвонил Летти, рассказав о разговоре с женой, спросил, прощен ли он, и с облегчением услышал ее согласие принять его у себя в субботу.
Эта Летти была куда более трезвомыслящей женщиной, чем та, которую он знал раньше. Возможно, он ошибался – ведь даже тогда в минуты страсти
– Ты не более свободен, чем два года назад, – бросила она. – Два года, Дэвид! Сколько еще?
– Будь разумной, Летиция, – огрызнулся он, непроизвольно выливая на нее злость на Мадж. – Я не могу заставить жену развестись, если она отказывается. Она же ничего не сделала такого, чтобы мне подать на развод. Нужны основания, Летиция.
– И они у нее есть, не так ли? У нее есть веские основания для развода уже в течение двух лет!
– Если она предпочитает не пользоваться своими правами, что я могу поделать?
Ссорясь, обижая и обнимаясь, а потом в порыве страсти бросаясь в объятья и прощая друг друга, они были так похожи на мужа и жену. Но они ими не были!
Новая, незнакомая Летти не поддавалась на уговоры, хотя было ли это такой неожиданностью для него?
– Нет, Дэвид, ты не переедешь сюда до тех пор, пока не будешь свободным.
Прошлой ночью они занимались любовью. И этим утром тоже – Кристофер как обычно пропадал в выходные дни у друзей.
Замечательно, когда вся квартира в твоем распоряжении. Лежа в объятиях Дэвида, обнаженная и удовлетворенная, Летти бесстыдно рассматривала возлюбленного. У Дэвида все еще замечательное худое тело, безо всякого намека на живот, хотя ему недавно исполнилось пятьдесят два. Избавившись от глупых усиков, он стал выглядеть намного моложе. Она же в свои сорок два тоже смотрелась неплохо, а с Дэвидом ощущала себя молоденькой девочкой.
– Какая разница, занимаемся ли мы любовью только в субботу ночью или… если я перееду сюда жить?
– Разница в том, – она отвела глаза, – что у тебя жена, а я должна думать о бизнесе. Но давай забудем о своих проблемах хоть на время.
Она пододвинулась поближе к нему, так как в спальне стало слегка прохладно. Шел февраль тысяча девятьсот тридцать второго года. Многое произошло с тех пор, как Дэвид вернулся.
Отец уже дважды побывал в больнице, но перебивался потихоньку, пока случившийся летом инсульт не вызвал паралич левой стороны, приковав его к постели.
Винни вновь вышла замуж, пригласив на свадьбу только Люси с семьей.
Люси сыграла свадьбу старшей дочери Элизабет с сыном биржевого маклера. Винни, узнав, что Летти собирается там быть, категорически отказывалась приехать, что очень задело Летти. «Девять лет прошло, – жаловалась она Дэвиду, – пора бы ей уж и забыть».
Расширение галереи означало постоянные путешествия: на аукционы, распродажи, приходилось ездить даже на континент для переговоров с покупателями и посредниками.
Сейчас у Летти было несколько больше, чем пара шиллингов, как она любила говорить со столь свойственным кокни желанием приуменьшать размер своего состояния. Элегантно одетая, внешне самоуверенная, она имела достаточно средств, чтобы приобрести любой особняк, но по-прежнему чувствовала себя наиболее спокойно в старой квартире. Временами так уставала, что единственным желанием было спрятаться ото всех. Иногда недоумевала, зачем она все это затеяла, вспоминая слова отца, что примеряет чужую одежку. Хотя сегодня подобные упреки казались смешными.