Похищенный саркофаг

Клугер Даниэль Мусеевич

– Десять тысяч пособия в случае увольнения и двадцатипроцентную прибавку к жалованию, если остается, - ответил Пилесер Шульги.

– Кто-нибудь еще упоминается?

– Упоминаются многие, но суммы ничтожны - по сравнению с названными.

– Скажите, - после небольшой паузы спросил детектив, - вам говорит чтонибудь имя Зуэн?

– Зуэн?
– Пилесер Шульги удивленно посмотрел на собеседника.
– Да, это имя упоминается в конце завещания. Отец указал, что инженер из Ир-Лагаша Зуэн должен получить сто тысяч. Но только в том случае, если этот человек

сам обратится ко мне после смерти Навузардана Шульги.

– Он обращался?

– Нет. Пока нет. А что? Вы его знаете?

– А не встречалось ли вам в завещании имя Ингурсаг?
– детектив игнорировал вопрос миллионера.

Пилесер Шульги нахмурился.

– Судя по имени, это жрица Иштар?
– он покачал головой.
– Не знаю, она ли имеется в виду... Там указано, что я должен выплатить пятьдесят тысяч новых шекелей Восточному Дому Иштар. Кто эти люди?
– спросил он.
– Судя по всему, вы знаете. Какое отношение они имели к моему отцу?

– Зуэн - ваш брат по отцу, - ответил Ницан.
– Его мать - Ингурсаг, верховная жрица Восточного дома Иштар. По ее словам, он живет в Ир-Лагаше, работает инженером на строительстве нового канала.

– Ир-Лагаш!
– воскликнул Пилесер Шульги.
– Ир-Лагаш, ну конечно же! В комнате Цадока вы нашли билет из Ир-Лагаша в Тель-Рефаим!

– Верно... Ваша корпорация как-то связана с Ир-Лагашем?

– Да, мы ведем строительные работы совместно с некоторыми местными строительными компаниями.

Требовательно запел телеком. Когда Пилесер ответил, над столом появилось изображение полицейского следователя Омри Шамаша, хорошо знакомого Ницану.

– Господин Пилесер Шульги, - сказал Шамаш, скользнув подозрительным взглядом по частному сыщику.
– Вам необходимо немедленно прибыть в западные доки.

– А в чем дело?
– Шульги нахмурился, но в голосе его явно слышался испуг.
– У меня много дел, я не могу их прервать немедленно!

– Полицейский патруль Западного округа во время обхода обнаружил тело человека. Мы полагаем, что этот человек работает... работал в вашей компании.

– Почему вы так решили?
– вмешался Ницан.

– У него на груди амулет с именем и знаком "Дома Шульги", - ответил следователь, по-прежнему обращаясь к Пилесеру Шульги.
– Кроме того, первичная экспертиза подтвердила связь покойного с "Домом Шульги". Господин Шульги, среди ваших сотрудников кто-нибудь носит имя Цадок?

Шульги и Ницан переглянулись.

– Да, так зовут моего секретаря, - ответил Шульги.

– Где он сейчас?

– Он... он исчез. Сегодня утром.

Омри Шамаш, кивнул словно именно это и ожидал услышать.

– Необходимо провести опознание, - сказал он.
– Поэтому я настоятельно прошу вас прибыть к западным докам как можно скорее.

– Что стало причиной смерти?
– быстро спросил Ницан.

– Лиллу, - холодно ответил Шамаш.
– Опознание весьма затруднительно, от него мало что осталось. Но мы надеемся на вашу помощь, господин Шульги.

Изображение исчезло. Пилесер уставился на детектива.

– Ну

вот, - сказал он обреченно.
– Теперь они возьмутся за меня как следует. Мне придется объяснить, почему Цадок исчез, что произошло...

– Не беспокойтесь, - сказал Ницан.
– Заключенный между нами контракт позволяет мне присутствовать при опознании. Поедем туда вместе...
– он озадаченно покрутил головой.
– Лиллу, надо же! Жаль, что у вашего секретаря не было оберега - вроде вашего...

Заняты своими мыслями Шульги непонимающе посмотрел на Ницана.

– Я говорю вот об этом, - детектив указал на один из его браслетов. Браслет был сплетен из двух толстых золотых проволок, между которыми сверкали рубин и смарагд.

– Да, верно...
– рассеянно произнес Пилесер Шульги.
– Цадок не был традиционалистом...

* * *

Опознание прошло так, как того и ожидал Ницан. Иными словами - чисто формально. Полицейские не сомневались в личности человека, ставшего жертвой нападения дьяволицы. Сам детектив, впрочем, тоже полагал, что, скорее всего, именно останки Цадока были найдены в доках. Последнее слово оставалось за Пилесером Шульги. Клиент Ницана, по одному ему известным особенностям - то ли строению рук, то ли ног - подтвердил в присутствии мага-эксперта и следователя Шамаша: да, на столе в прозекторской лаборатории полицейского управления ему предъявили донельзя обезображенное тело именно бывшего секретаря компании.

При этом, правда, Пилесер Шульги был чрезвычайно бледен и сверх необходимого на стол не смотрел. Действительно, то, что обычно оставляет после своей игры лиллу, предназначено для людей с крепкими нервами и богатым опытом. Поскольку ни тем, ни другим миллионер очевидно не обладал, к концу опознания его бледность приобрела зеленоватый оттенок. Выйдя на улицу с помощью частного детектива, он долго глотал свежий воздух и мужественно боролся с тошнотой. Тошнота победила. Голем-водитель, выполнявший заодно функции лакея и оранника, тщательно почистил своего господина, после чего бережно отнес на руках в золотистый лимузин. Ницан некоторое время решал: садиться ли и ему в "рахаб" клиента или отправляться восвояси. Но тут Пилесер Шульги слабым голосом позвал детектива. Ницан сел рядом с миллионером, машина тронулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Ницан сказал:

– Жаль, что нельзя было провести посмертное дознание. С жертвами лиллу некромагия не срабатывает.

– Да...
– замороженным голосом произнес Шульги.
– Очень жаль... Но что он мог бы нам сказать?

– Например, каковы были мотивы, толкнувшие его на это преступление, ответил детектив.
– Или имена сообщников.

– Вы думаете, у него были сообщники?

Ницан неопределенно пожал плечами.

– Один наверняка, - сказал он.
– Я не успел вам рассказать, господин Шульги. Госпожа Ингурсаг показывала мне портрет своего сына. Зуэн и Цадок - не один и тот же человек, они совершенно непохожи друг на друга... Ницан вспомнил стертые неброские черты погибшего секретаря Шульги и волевое мрачноватое лицо Зуэна.