Похищенный
Шрифт:
На всех наших письмах должны быдь подбис и 3 отверстия.
«Подбис» представляла собой печатный отпечаток двух кругов размером с монету в двадцать пять центов, левые края которых были более отчетливыми, отчего круги напоминали букву "С"; справа от второй "С" имелось красное пятно с монету в 5 центов; были проделаны также три отверстия: одно через красное пятно, два других справа и слева.
Шварцкопф сказал:
– Разумеется, мы не передали содержание этого письма прессе. Только при наличии этой подписи мы сможем
Тогда почему этот чертов документ валяется в столе Линдберга? Каждый слуга в доме имеет к нему доступ!
– Я советую немедленно запереть этот документ под замок, – сказал Айри. Он обращался к Шварцкопфу, хотя в этот момент возвращал письмо Линдбергу. – Кому еще вы показывали это письмо?
– Никому, – сказал Шварцкопф. – Нью-йоркская полиция попросила предоставить ей копии, но мы отказали. Гуверу тоже. Я считаю, что это дело находится в компетенции полиции Нью-Джерси, и если мы легкомысленно будем раздавать копии этого документа, пусть даже другим правоохранительным органам, это может привести к печальному результату.
Хотя рассуждения Шварцкопфа казались достаточно убедительными, в конечном счете они сводились к тому, что он ни с кем не желает делиться славой.
– Разумеется мы дали копию этого письма мистеру Роснеру, – сказал Линдберг.
Айри и Уилсон посмотрели друг на друга. Я протер глаза.
– Что? – сказал Айри.
Линдберг пожал плечами.
– Мистер Роснер хотел показать ее некоторым представителям преступного мира, в частности Оуни Мэддену, которые смогли бы опознать почерк или эту странную «подпись».
Мэдден был примерно такой же одиозной фигурой в Нью-Йорке, как Капоне в Чикаго.
– Это что же получается, – с досадой проговорил Уилсон. – Нью-йоркской полиции нельзя иметь копии, Эдгару Джону Гуверу нельзя иметь копии, нам нельзя иметь копии, а Микки Роснеру можно!
Айри, явно и вполне справедливо обеспокоенный этой новостью, сказал:
– Боюсь, вы поставили под угрозу легитимность всех будущих писем. Вы раскрыли себя, и этим теперь могут воспользоваться люди, не имеющие отношения к похищению.
– Джентльмены, – сказал Брекинридж, – наш общий друг, Боб Тэйер, сотрудник офиса полковника Уильяма Донована, присутствовал при встрече мистера Роснера с Мэдденом и несколькими другими типами такого же сорта. Роснер и копия письма постоянно находились на виду у Тэйера.
– Я полагаю, для вас не составит трудности, – несколько неуверенным тоном проговорил Линдберг, – отличить сообщения настоящих похитителей от писем посторонних вымогателей. – Он потянулся ко все еще открытому ящику стола. – Хотя об этом еще никто не знает... Мы получили второе письмо.
Обычно невозмутимый Айри подскочил на стуле; Уилсон весь подался вперед.
Линдберг протянул Айри другой белый листок бумаги, исписанный чернилами с двух сторон. Я снова начал читать, заглядывая через плечо Айри.
Дорогой сэр!
Мы предупреждали вас, чтобы вы ничего не предавали огласке и не сообщали в полицию. Теперь вы нести
Ниже стояли слова «подбись на всех письмах» и стрелка, указывающая на знак, сходный с тем, что был на первом письме, только в этом случае синие круги были отчетливыми. Центральный, маленький круг вновь был кроваво-красным; имелись также три отверстия.
Айри повернул листок, и на другой стороне было следующее:
Мы заинтересованы прислать его обратно в добром здоровье. Наш выкуп составлял 50000 долларов, но теперь нам придется взять еще одного человека и возможно содержать ребенка дольше чем мы предполагать. Поэтому сумма будет 70000 – 20000 в гупюрах по 50 долларов, 25000 в гупюрах по 20 долларов, 15000 в гупюрах по 10 долларов и 10000 в гупюрах по 5 долларов.
Не помечайте гупюру, серийный нумер их должен быть разным. Позднее мы сообщить вам куда отправлять денги. Но мы не делать этого, пока полиция не оставит этот дело и газеты не успокоятся.
Мы готовили это похищение много лет и теперь пойдем на все.
– Когда вы получили его? – спросил Айри.
– Вчера, – ответил Линдберг.
Айри передал письмо Уилсону, который, наклонившись, уже успел прочитать его, но теперь углубился в текст снова.
– Я не специалист по почерку, – сказал Айри, – но это письмо очень похоже на первое. И отличительный знак тоже.
– Они не совсем одинаковые, – заметил я.
– Почти одинаковые, – сказал Айри. – Можно мне взглянуть на первое письмо?
Линдберг выполнил его просьбу.
– Они содержат одинаковые орфографические ошибки, – сказал Айри, указывая на первое письмо. – Купюра в них «гупюра», деньги – «денги».
– Слово «подпись» неправильно написано в обоих письмах, – сказал я, – но с разными ошибками.
– Вы думаете, писал немец? – спросил Уилсон, обращаясь непонятно к кому.
– Возможно, – сказал Айри. – Возможно.
– Или человек, пытающий выдать себя за немца, – сказал я.
Линдберг прищурился.
– Зачем кому-то понадобилось делать это?
Я пожал плечами.
– Затем же, зачем любой человек изменяет свой почерк. Чтобы навести на ложный след. Память о войне еще свежа в душе американцев – всю вину можно свалить на немцев.
– Возможно, вы правы, мистер Геллер, – согласился Айри. – В этих письмах, особенно во втором, есть еще одна странность. Короткие, простые слова, такие, как «деньги», «купюры», написаны с ошибками, в то время как длинные, гораздо более сложные слова, например «последствия», «заинтересованы», «похищение», написаны правильно.