Похищенный

Коллинз Макс Аллан

– Я слышала, вы с Генри вчера съездили в Виргинию, – сказала Энн, улыбаясь, – и вернулись. – Она жестом попросила меня сесть рядом с ней на софу, что я охотно исполнил. Вэхгуш рычанием выразил свое недовольство.

– Довольно большая прогулка для одного дня, – сказала миссис Морроу.

– Мы вернулись уже за полночь, – признался я. – Только не знаю, стоящей ли была эта поездка.

– Я слышала, вы разговаривали с ясновидцем, – сказала Энн.

Миссис Морроу слегка покачала головой, словно хотела сказать «этого еще не хватало», и снова

сосредоточила свое внимание на вязании.

– Да, – сказал я. – Мне он показался искренним человеком.

– Он не жулик, как многие другие ясновидцы?

– Нет. Но он дал нам кое-какую конкретную информацию, включающую название улиц, которую мы попытались проверить с помощью карт, но безуспешно.

– Понятно, – сказала Энн со спокойной улыбкой на лице.

– Что вы читаете? – спросил я.

– Бена Джонсона.

– Он поэт?

– Да.

Она прочитала вслух:

Пусть он завял и умер, не грусти, Цветка цветение не было напрасным, Лишь в маленьких масштабах жизнь прекрасна, Ведь красота синоним хрупкости.

Она посмотрела на меня блестящими голубыми глазами со смелой улыбкой на устах.

– Мне нравится эта строчка... «Ведь красота синоним хрупкости».

Боже! Неужто она думает, что ребенка ее уже нет в живых?

– Красивое стихотворение, – сказал я. – Можно вас спросить кое о чем?

– Конечно.

Чертова собака все еще рычала на меня.

– Как вы думаете, почему в ту ночь собака молчала?

– Вэхгуш? Он был в противоположном крыле дома. Если он не лежит здесь, на этой софе, где нам, конечно, не следовало бы позволять ему лежать... или не спит на полу детской возле Чарли... то у него есть небольшая подстилка в комнате для слуг. Знаете, первым в дом его привел Уэйтли, и мы как бы усыновили эту собачку. Едва ли он услышал бы что-нибудь на таком расстоянии, да еще при воющем ветре.

– Знаете... и извините меня, что я поднимаю эту тему... но кое-кто подозревает одного из ваших трех слуг в участии в этом похищении.

Она покачала головой:

– Нет. Мы абсолютно доверяем Бетти и другим слугам.

– Едва ли стоит так доверять.

– Извините?

– Вы сказали «абсолютно». – Я повернулся к матери Энн. – Миссис Морроу, сколько человек составляет штат прислуги у вас в имении?

Старая женщина подняла на меня глаза от своего вязания.

– Двадцать девять. Но заверяю вас, мистер Геллер, они все заслуживают доверия.

– Я не сомневаюсь в этом, миссис Морроу. Но сколько человек из них знали, что Энн и ее муж изменили свои планы и решили остаться здесь еще на день или на два?

Чтобы не потерять петлю, миссис Морроу лишь слегка пожала плечами.

– Большинство. Возможно, даже все.

Я подумал над этим.

– Знаете, мистер Геллер, – задумчиво проговорила Энн, – в тот вечер произошла еще одна странная вещь. Я имею в виду вечер, когда похитили Чарли...

– Какая, миссис Линдберг?

Она нахмурилась.

– В тот вечер мой муж должен был выступать с речью

перед выпускниками Нью-йоркского университета. Но он в последнее время слишком много работал, утомился и перепутал даты. Вместо того, чтобы поехать на эту встречу, он приехал домой.

– Вы хотите сказать, что в тот вечер он не должен был находиться дома?

– Да.

Я наклонился вперед.

– Вы понимаете, что только кто-то из домашних здесь в имении мог знать об этом?

– Да. Но это означает также, что и похитители знали об этом. Они все рассчитали и хотели исключить случайность. Но им это не удалось. Случайно Чарльз был дома. Если бы им это было известно, может быть, наш сын был бы сейчас с нами... Но случайность помогла им. И с этим... с этим мне особенно трудно смириться.

Позади нас кто-то произнес:

– Все в жизни подчинено случайности, дорогая.

Это был Линдберг. Он был в надетом поверх свитера вельветовом пиджаке и рубашке с открытым воротом; брюки его были заправлены в кожаные сапожки, достающие до середины икр. Он был похож на студента университета, вернее, на студента, страдающего похмельем. Лицо его выглядело изможденным.

Он встал позади софы и ласково положил руку на плечо жены. Она подняла свою и положила ее на его руку, но не подняла на него глаз.

– В какой-то мере можно застраховаться от случайности, но полностью исключить ее невозможно.

Она кивнула с отрешенным видом. Видимо, он уже говорил ей это.

Я сказал:

– Вы правы, полковник, но не следует считать случайностью все, что недоступно пониманию. В моей работе мы привыкли с подозрением смотреть на случайные совпадения.

Он кивнул, но я не был уверен, что он придал достаточно значения моим словам. Он сказал:

– Вы завтракали, Нейт?

– Нет, сэр.

– Пойдемте, мы что-нибудь организуем для вас. Мне нужно с вами переговорить.

Мы извинились перед дамами и вышли. Он шел быстро, и я не отставал от него, пока он неожиданно не остановился в холле, где нас не могли слышать его жена и теща.

– Этого парня, Реда Джонсона, сегодня привезут сюда, – сказал он.

– Да?

– Формально он находится под арестом, вы знаете. Хартфордская полиция передала его под охрану полиции штата. Его будут держать в Ньюарке.

– Что ж, это хорошо.

Он положил руки в карманы и начал плавно раскачиваться на ногах.

– Это будет тяжелый удар для мисс Гау, если ее поклонник использовал ее как источник информации.

«Да, и что из этого, черт возьми?» – подумал я, но сочувственно произнес:

– Да, я понимаю.

– Знаете, она была очень огорчена, когда в газетах появился этот вздор о Скотти Гау.

В первые несколько дней после похищения газетчики и копы нескольких городов решили, что Скотти Гау, член Пурпурной банды в Детройте, был братом Бетти Гау. Мисс Гау работала в Детройте, и мать Линдберга жила в Детройте, поэтому все сложили два и два и получили в результате пять.