Похититель снов
Шрифт:
В молчании они забрались на слона и поехали дальше по направлению Силигури.
Глава 16
Каждый раз, глядя на дочь, директор Сандерсон вспоминал о своей безумной жене. Шли дни, и Ари становилась все более вялой и рассеянной; они с Хокингом по-прежнему часто отлучались куда-то. И каждый раз Ари возвращалась чуть более отстраненной, забывшей очередной фрагмент прошлой жизни.
Она плохо ела, побледнела и осунулась. Зато много спала, а когда бодрствовала,
Он напрасно уговаривал ее прекратить встречаться с Хокингом, но не преуспел. Каждый раз, когда приходил Хокинг, она ждала его, хотя он приходил в разное время дня и ночи.
Сандерсон пытался угрожать Хокингу — тоже напрасно, предлагал себя вместо дочери. Хокинг только издевательски смеялся. Но видя, как дочь увядает на глазах, он решил в следующий раз не отпускать ее без боя. Он даже подготовился к встрече, выломав ножку стула на тот случай, если его точку зрения придется подкреплять дополнительными аргументами.
Сейчас Ари спала, а он расхаживал перед дверью, ожидая визита их странного хозяина. Услышав лязг засова в замке огромной тяжелой деревянной двери, Сандерсон расправил плечи и занял место прямо у входа.
Кресло Хокинга вплыло в комнату. Его наездник не сразу заметил препятствие в лице директора. Их взгляды встретились. Казалось, Хокинг не ожидал этой встречи, но мгновенно собрался и рявкнул:
— Убирайтесь с дороги! Дайте пройти!
— Ари не пойдет с вами, Хокинг. Оставьте ее в покое.
— Пошел вон, дурак!
— Я сказал, что все кончено. Она больше не пойдет с вами. Я не позволю.
Черты лица Хокинга, и без того представлявшие кости, обтянутые кожей, еще заострились.
— Интересно, и что вы намерены делать, директор? Как вы собираетесь меня остановить?
— Как-нибудь остановлю! — Голос директора Сандерсона дрожал от гнева. — Убирайтесь и оставьте мою дочь в покое!
— Не советую вмешиваться. Вы не понимаете, что творите. Я пытаюсь вам помочь.
— Что это за помощь такая? — саркастически воскликнул Сандерсон. — Ха! Да вы только посмотрите на нее! — Директор яростно махнул рукой в сторону Ари. — Она весь день спит! Она истощена. Если так будет продолжаться, вы ее убьете!
Хокинг разглядывал человека перед собой. Его рука лежала на подлокотнике пневмокресла.
— А я вам говорю: дайте пройти! Вы мне мешаете.
Директор сделал шаг в сторону. Кресло двинулось и в тот же миг рука Сандерсона взлетела вверх, и он изо всех сил ударил Хокинга по голове.
Однако движение его оказалось недостаточно быстрым. Длинный палец Хокинга дернулся на подлокотнике, импровизированная дубинка в сантиметре от его головы наткнулась на невидимое препятствие и отлетела в сторону.
Директор был ошеломлен. Он точно рассчитал удар, и все же потерпел неудачу. Глаза Хокинга сузились, а губы искривились от ярости.
— Вы посмели напасть на меня! — Аудиосистема кресла точно передала хриплый
Сандерсон уже менее решительно снова взмахнул своим оружием. Он почувствовал, как ножка стула опять налетела на что-то, чего не было, и отскочила. В то же мгновение его рука онемела. Дубинка потяжелела и выпала из рук. Директор рухнул на колени, зажимая уши руками, стремясь защититься от пронзительного звука, ударившего прямо в мозг. Нестерпимый вопль лишил его сил, и он тяжело рухнул на пол.
— Я ожидал от вас большего, директор. Я могу раздавить вас, как насекомое. Да вы и есть насекомое! — Хокинг что-то нажал на подлокотнике кресла, и директор зажмурился от боли, перекатился на бок и замер, уставясь пустыми глазами в сводчатый потолок.
Кресло чуть покачивалось в воздухе. Хокинг оглянулся. Ари стояла перед ним с отсутствующим выражением на лице. Ее голубые глаза смотрели чуть в сторону. В таком виде она напоминала мечтательную девочку.
Хокинг отметил, что Ари видела короткую схватку, но ее ничуть не обеспокоило состояние отца. Он отрегулировал голос кресла.
— Ты готова, Ариадна?
— Да, — сказала она сонным голосом. — Готова. Отведи меня к машине снов.
— Ты прекрасно знаешь дорогу. На этот раз я последую за тобой…
Дарджилинг отличался от Калькутты, как море от сточной канавы. Свежий, чистый, искрящийся жизненной силой, он громоздился на крутом склоне холма на высоте, так высоко, что у приезжих поначалу кружилась голова. Совершенно не похоже на ту Индию, которую Спенс видел до сих пор. Создавалось впечатление, что город расположен на другой планете.
Окруженный царственными горами, среди которых выделялась двуглавая Канченджанга, пронизанный солнцем Дарджилинг мерцал в глазах Спенса драгоценным камнем. Купол невероятно высокого голубого неба раскинулся над всем, как шелковый балдахин. Крошечные синие птички носились над улицами, перепархивая с крыши на крышу.
Здесь жили лимбу, раи, таманги, лепча, бхутия, шерпы, неварцы и еще невесть кто. Все казались крепкими, здоровыми и светились дружелюбием. Разряженный воздух не позволял забыть, что город располагался на высоте более 2000 метров над уровнем моря. После низинных городков, утопавших в грязи и нищете, Дарджилинг пьянил и сверкал в глазах Спенса.
— Дарджилинг — жемчужина Гималаев! — возвестил Гита. — Я и не надеялся увидеть его своими глазами.
Они поднимались по крутым улицам города, хорошо организованными террасами привольно раскинувшегося на склонах, слушали восторженные крики пестрых жителей, одетых в национальные костюмы со множеством серебряных украшений. Дети, увидев слона, бежали за ними, смеясь и тыча в них пальцами. Пока они проходили через нижнюю часть, за ними увязалась приличная толпа, так что к резиденции местного начальства наши путники приблизились в окружении множества горожан. Наконец они достигли красивого златоглавого Радж Бхавана, Дворца губернатора.