Похититель снов

Жуве Мишель

— А почему вы уверены, что это Венеция, а не, скажем, вода в бассейне?

— А что, это важно?

— Принципиально важно. Если приснилась морская вода, то это банально. А если приснилась термальная вода, то эта мягкая серная вода толкуется как единение воды и огня.

— Должно быть, это все же был бассейн.

— Я уверена, что это был бассейн, — подтвердила она. — А еще какой-нибудь сон про воду вам снился?

— Нет. Не помню.

После долгого молчания я ей рассказал про сон с мрачной черной водой и скелетами.

— Ну, все ясно, это

сон о смерти, — сказала она. — Вам снится смешение воды и огня. Это сексуализация женского начала. Вода с огнем, явный признак мужского начала. Это прочный союз — теплая влага зачатия. Зачатия, имеющего двойной смысл, — это не только вы, но еще и ваша работа.

— А как же смерть? — спросил я.

— Это смерть вашего творения. Вы должны усомниться в своих идеях. Эта смерть означает провал, разумеется, подсознательный. Это и объясняет ваш невроз. Вы ведь мне сказали, что у вас трудности с написанием статьи, не так ли?

— До такой степени, что я не смог ее дописать.

— Ну вот, видите! Это же типичный случай вытеснения. Сначала снится вода и огонь, а через два-три дня смерть.

Наступило долгое молчание.

— Но я могу вас вылечить, Professore, — сказала она, улыбнувшись.

И она пригласила меня в соседнюю комнату, которая оказалась роскошно оборудованной ванной-джакузи.

— Раздевайтесь и полежите минут пять в ванной, чтобы расслабиться. Затем наденьте юката, этот легкий японский халат, и возвращайтесь в мой кабинет.

Черт возьми, эта ванна была нагрета лишь до тридцати четырех градусов. Нейтральная температура! Где тут кран? Как вызвать служанку?

Когда я вернулся в кабинет, доктор Земински уложила меня на кровать. Она склонилась надо мной. Я был практически наг, так как полы юката распахнулись и сползли по бокам кровати…

— Вы должны снова рассказать мне ваш сон, но на этот раз нужно, чтобы одновременно возникла эрекция. Как это и было во время сновидения. Это такое очевидное условие, но ни один психоаналитик до этого не додумался. Какие они все-таки невежды! Я вам помогу, — сказала она, кокетливо улыбаясь и лаская меня между бедрами. Закройте глаза.

Я начал пересказывать мой первый сон. Она стала меня тихонько мастурбировать, отчего эрекция стала полной.

— А теперь второй сон.

Я запнулся и открыл глаза: она с азартом меня мастурбировала, ее груди вывалились из платья. Наши взгляды встретились, и я тут же кончил. С необычайной ловкостью она собрала мою сперму в стеклянную пробирку.

— Вы молоды не по возрасту, — сказала она мне. — Ну, посмотрим…

Она привела в порядок свое платье и взяла четыре стеклянных сосуда, содержащих какие-то жидкости черного, серого, красного и синего цветов. Затем стала набирать шприцем мою сперму и добавлять поочередно в каждую из этих жидкостей.

В черной, синей и серой жидкости моя сперма плавала, а в красной опустилась на дно.

— Вот вам и причина вашего невроза. Вы знаете, что, согласно моей сперматической теории, именно сперма ответственна за сновидения. В вашем первом сне сперма вызвала

приятную онейрическую картину, этот брачный союз огня и воды. Во втором случае сперма вызвала очень неприятный сон о смерти. Из-за этого противоречия ваша сперма не всплыла в красной жидкости… Видите, все проблемы в вашей сперме! Как только вы мне рассказали свои сны, все стало на свои места. Вы излечены!

— Но в чем же различие между этими четырьмя жидкостями?

— Эти сосуды содержат четыре элемента Фабрициуса. Черная жидкость означает землю, серая — воду, синяя — воздух, а красная, самая летучая, означает огонь. Вы можете одеваться, Professore…

Разумеется, я чувствовал себя лучше…

Кем была эта женщина? Психологом или проституткой высшей пробы? Верит ли она сама в то, что говорит? Очевидно, в той же мере, что и большинство психоаналитиков. Зато лечение быстрое и приятное. Так что многие пациенты еще вернутся…

Со времен Артемидора Эфесского мир снов всегда был пристанищем всякого рода предсказателей, истинных и ложных. «А ты? — спросил я себя. — Ты сам-то разве не злоупотреблял легковерностью своих коллег и широкого круга читателей? Разве ты сам — знаешь, как связаны сновидения и нейроны гиппокампа, как работает тета-ритм? Разве твоя „научная“ теория менее безумна, чем онейросексологическая?»

— Вы излечены, Professore, однако заходите еще. Я всегда рада оказать услугу коллеге-ученому. Хоть он и мучает мышек и кошек, — произнесла она, подняв палец.

Она посмотрела на часы. Ясно, что о нюансах онейросексологии мы уже не сможем поговорить…

— Можете расплатиться французскими франками, с вас 1800, — сказала она… [69]

Когда я явился в ресторан отеля «Теодорих», чтобы поужинать, я увидел, что на всех столах горят свечи, отбрасывая мерцающие отблески на потухшие люстры. Это была всегдашняя вечеринка по случаю завтрашней экскурсии на Эвганейские холмы, которая устраивалась дважды в месяц по воскресеньям. «Марлен» казалась особенно соблазнительной в колье из светлого янтаря на черном платье. Слева от меня «мадам Крупп» блистала всеми своими бриллиантами. Настоящими или поддельными? Только я вошел, как ко мне устремился метрдотель.

69

1800 франков — около 300 долларов (примеч. В. К.).

— Professore, вы завтра едете на экскурсию?

Еду ли я? Но с кем? Людвиг Манн наверняка не захочет ехать.

Я повернулся к «Марлен».

— Вы едете на эту экскурсию?

— Я поеду, если поедете вы, — ответила она с улыбкой.

— Тогда запишите нас двоих, — сказал я метрдотелю.

По завершении ужина я пригласил «Марлен» в бар.

Мы выбрали местечко как можно дальше от пианино и на некотором расстоянии от танцевальной площадки, заполненной кругом артрозных танцоров, навевавших тоску.