Похитители бриллиантов
Шрифт:
Бушмен разгадал их мысли и понял их тревогу. Он медленно покачал головой и показал им, что на зубах крокодила нет никаких следов крови. Для большей уверенности он рассек крокодилу живот. Конечно, человек легко мог бы там поместиться, но живот был пуст.
В топких местах никаких следов не сохранилось: все затянуло. Но в нескольких метрах, на твердой земле, следов оказалось много. Прежде всего примятая полоса в траве, как если бы здесь прошел крупный зверь или протащили тяжелое тело. Странная вещь: примятые растения в одном месте были облиты водой и на листьях еще кое-где сверкали капли.
Бушмен осмотрел стебли, сделал несколько
Альбер понимал, что значат эти два слова, часто употребляемые туземцами. Он стал догадываться, что его друга похитили несколько белых.
Как жалел де Вильрож, что их проводник Зуга остался в краале! Этот славный малый все же знал хоть несколько слов по-английски, он мог бы перевести Альберу, что говорят бушмены об Александре.
А бушмен и сам понимал, что европейцы хотят все знать. Он знаками предложил им приготовить оружие, позвал своих товарищей, снова углубился в заросли и теперь уже просил своих спутников не отставать от него. В каких-нибудь трехстах метрах лежала просторная полянка, на которую падала тень больших деревьев. На полянке росла редкая трава. Сразу бросались в глаза многочисленные следы неподкованных лошадей, а также остатки поспешно покинутого бивуака.
Затем стало видно, что таинственные всадники разъехались в разные стороны: следы вели в шести направлениях.
Альбер заметил, что одна из лошадей оставила более глубокий след, чем другие, и заключил, что она несла двух всадников.
Хотя сердце и сжалось у него от боли, но открытие все же несколько его успокоило. Александр, заключил он, быть может, ранен и похищен, но он жив. Раз таинственные похитители не убили его, надежда еще не пропала.
Альбер был очень далек от того, чтобы догадаться, какого рода катастрофа произошла с его другом.
Александр почти потерял сознание, но ощущение холода привело его в чувство. Он открыл глаза и удивился, увидев незнакомца, который кропил ему лицо водой из фляги.
Александр был человек бесстрашный, но он невольно вздрогнул, увидев скотскую физиономию этого человека, наискось пересеченную лиловым рубцом. Он узнал мерзавца-португальца и его сообщников. Они все были тут и разглядывали Александра с чувством удовлетворенной ненависти.
Пленник хотел встать, но у него были связаны ноги и руки, невозможно было сделать ни малейшего движения.
Человек с рубцом, увидев, что Александр пришел в себя, перестал брызгать на него водой и убрал ремень, сжимавший ему горло.
– Вы наконец решили все-таки очнуться, белый красавчик? – сказал он на ломаном английском языке. – Рука у меня тяжеловата. Я, быть может, слишком туго завязал вам этот галстук? Но теперь ваш обморок прошел, давайте побеседуем.
Александр хранил презрительное молчание.
– Что-то у вас сегодня голос не такой громкий, как намедни в краале, когда вы так ловко увели у нас этих черных скотов. Нет ваших дружков с карабинами? Вы один, совсем один… И в полной моей власти… Молчите? Что ж, ваше дело! А
– Попробуй, – спокойно сказал француз.
– Сначала выслушайте меня. Я на вас не очень сержусь, хотя вы и здорово огрели меня чамбоком. Я честный купец и люблю делать дела мирно. А вы помешали мне и моим компаньонам доставить товар на место и этим причинили нам большие убытки. Вы их нам возместите, не правда ли, белый сеньор?
Александр пожал плечами.
– Вы, по-видимому, путешествуете для своего удовольствия? Стало быть, вы человек богатый, чтобы позволить себе такую дорогую прихоть. Слушайте меня внимательно и решайте быстро, потому что минуты дороги. Ваши друзья заметят ваше отсутствие и бросятся искать вас, а нам не хочется – по крайней мере, сегодня – вступать с ними в переговоры. У нас было пятьдесят чернокожих. Если хотите, можете считать, что мы захватили их незаконно. Но каждый из них стоил в среднем сорок фунтов стерлингов (тысячу франков). Подпишите нам чек на эту сумму на имя вашего банкира в Кейптауне – и мы будем квиты и расстанемся, если вам угодно, друзьями.
Александр расхохотался. Предприимчивый мошенник был озадачен.
– Да ты просто сумасшедший, – с насмешкой сказал француз. – Во-первых, у меня нет таких денег. Говорю тебе это просто так, для сведения, потому что, были бы у меня деньги, ты бы все равно ни гроша не получил. Затем скажи, пожалуйста, кто может мне помешать выписать тебе чек на любую сумму на имя какого-нибудь несуществующего банкира?
– Ну знаете, – возразил португалец, – мы тоже умеем читать и писать, и мы хорошо знаем все банки в городе, да и на всем побережье. Мы через них ведем все дела.
– Какая честь для английских банкиров! Но оставим это. Допустим, ты бы мне поверил, а я сделал бы все, что только возможно, чтобы тебе заплатить, – я считаю, что долги надо платить даже мерзавцам. Но неужели ты считаешь меня таким дурачком, чтобы поверить тебе? Если бы я дал тебе деньги, ты бы так-таки и отпустил меня? Ты бы не попытался отплатить мне за чамбок, от которого у тебя до сих пор рожа вздута?
Мерзавец почувствовал, что его намерения разгаданы, и пришел в ярость, услышав отказ подчиниться своим требованиям. Его напускное спокойствие сразу пропало. Он уставился на пленника свирепым взглядом, в котором смешались неутоленная алчность, бешенство и жажда мести.
– Белый! Сын белого! Проклятый иностранец! – рычал он сдавленным от ярости голосом. – Ты угадал. Верно, я хотел заставить тебя подписать мне чек… а затем убить тебя… убить тебя, как собаку. Но раньше я бы тебя хорошенько отстегал кнутом! Твоя белая кожа летела бы клочьями. Что ж, денег я от тебя не получу? Так и быть! Но я, по крайней мере, отомщу тебе. Это тоже кое-чего стоит.
Александр сохранял свою обычную невозмутимость. Человек посторонний никогда не догадался бы, что перед ним – главное действующее лицо подготовляющейся мрачной драмы. Если бы не то, что руки и ноги были у него туго связаны лианами, его можно было бы принять просто за любопытного, которого забавляют штуки человекообразной обезьяны.