Поход самоубийц
Шрифт:
— Хватит! — хриплый крик донесся словно сквозь пелену воды. — Отвезем эту тварь в столицу, где и передадим церковному суду. Убить его сейчас — значит оказать милость, коей он не достоин. Слышишь меня, синекожий ублюдок? — приоткрыв глаза, Архан увидел над собой перекошенное от злобы лицо инквизитора, вытянутое, с щеткой жестких усов над подергивающейся губой, словно у собаки, почуявшей добычу. — Ты еще пожалеешь о том, что не сдох вместе со своими дружками.
Архан в ответ харкнул кровью прямо ему в морду — и следом потерял сознание. Очнулся он уже полностью раздетый в клетке из сульфита, которую
С тех пор он не произнес ни звука. Ни когда тот самый инквизитор бил палкой по прутьям и награждал Архана сотней ругательств, стоило ему придремать. Ни когда простые люди, мимо которых они проезжали, тыкали в него пальцами, точно в диковинного зверя, покуда их детишки забрасывали его сухим навозом. Ни когда палачи Новой Веры совали ему под ногти иглы и прижигали плоть раскаленной до бела кочергой.
За десять лет Архан не произнес ни слова. Наверное, именно поэтому он был все еще жив. Для Церкви Новой Веры сломать упрямого шрау стало делом принципа и ее последователи выдумывали все более изощренные издевательства, надеясь заставить его во всеуслышание отречься от Создателя.
Без особого на то успеха.
Откуда им было знать, что внутри Архана бушует пожар куда жарче, чем пламень, на котором его мучители держали свои инструменты перед тем, как приступить к пыткам. Только клокочущая ярость заставляла Архана дышать и верить. Верить в то, что настанет час, когда он сможет сполна отплатить тем, кто уничтожил все, что он любил.
Всю его жизнь.
В один из дней дверь его камеры, тесной настолько, что он с трудом мог вытянуться на каменной плите, служащей ему кроватью, раскрылась и вовнутрь каморки вошел незнакомец — невысокий крепкий старик. За годы заключения Архан успел выучить лица и голоса всех своих мучителей, однако этого человека он видел впервые.
— Эсса мер Годан, месс-шрау, — вдруг произнес его незваный гость практически без акцента.
Впервые за долгий срок услышавший родной язык Архан невольно вздрогнул. То был мед для его ушей. Хоть он и с ранней юности жил бок-о-бок с людьми, но так и не смог привыкнуть к их наречиям, считая все их донельзя грубыми и примитивными.
— Эсса мер, блодд, — сквозь зубы процедил Архан, заметно выделив последнее слово.
— Ваши ругательства столь красочны, что перевести их будет трудной задачей даже для ученых мужей, — усмехнулся незнакомец и на миг задумался: — Полагаю, наиболее близко будет «ничтожество, чью мать обрюхатила толпа пьяных хряков». Я прав?
Ответом ему послужило гробовое молчание. Архан уже пожалел, что дал слабость, и не собирался играть с еретиками в их игры. Наверняка сейчас перед ним разыгрывалась прелюдия перед очередным истязанием, которое-таки должно было сломить его волю.
— Я не служу Новой Церкви, — хмыкнул незнакомец. — И если бы ты только знал, каких усилий мне стоило добиться аудиенции с тобой… Могу сказать одно — я уже было подумывал отказаться от этой затеи, когда мне наконец-таки улыбнулась удача и мне разрешили нанести тебе короткий визит.
Архан промолчал и прикрыл веки, уходя куда-то вглубь себя, туда, где перед ним вновь и вновь возникали образы прошлого. Великая столица
— Кажется, ты не особо разговорчив. Не буду томить — я пришел сюда, чтобы предложить тебе…
Архан едва сдержался от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Он скорее перегрызет себе вены, чем будет сотрудничать хоть с одним из этих ублюдков, позабывших слово Его.
— …стать единственным шрау, посетившим Исслейм после Катаклизма.
Архан распахнул глаза, что вспыхнули во тьме голубыми огоньками.
— Что ты несешь?
Незнакомец объяснил, что именно он хочет. Архан с шумом втянул ноздрями воздух, точно надеясь учуять ложь. Однако почему-то нутром он знал, что стоящий перед ним странный человек говорит правду. Неужели Архан действительно сможет узнать, по какой причине Создатель отвернулся от детей своих в самый трудный час?..
— Неисповедимы пути божьи. Знаю, какой огонь горит у тебя внутри и обещаю — в конце пути ты найдешь упокоение, — хмыкнул незнакомец, точно прочитав его мысли. — Я не прочь поболтать с тобой подольше, но времени у нас все меньше. Итак, твой ответ?..
Архан принял протянутую ему руку и поднялся на ноги, возвысившись над стоящим напротив мужчиной почти на полторы головы. Архан не знал, каким образом Гессер — так звали нежданного спасителя — умудрился сделать это, но не прошло и двух часов, как Архан уже вышагивал по ночными улицам, все еще не веря, что свободен. Воздух, пропитанный городскими миазмами вылитых из окна помоев и резкого запаха похлебки из окна ближайшей харчевни после спертой атмосферы каземат казался ему просто волшебным.
— Тебе придется схорониться на несколько дней, покуда я не отыщу способ переправить тебя в Келлен, — нарушил молчание Гессер. — Там ты познакомишься с другими участниками нашего грандиозного замысла.
— Надеюсь, то будут порядочные… существа, — сказал Архан.
— О, не сомневайся, — ухмыльнулся Гессер. — Уверен, вы быстро найдете общий язык.
Кое в чем Спайк все же ошибался. Архан не спал. Сидя в своей комнате прямо на голом полу и положив руки на колени, он, закрыв глаза, раз за разом мысленно произносил нужные слова, которые знал еще с самого раннего детства. Правда, без особого на то результата.
Та Сторона представляла собой совершенно другой мир, пускай и неразрывно связанный с материальным, и была соткана из чистейшей энергии, подпитывающейся эмоциями и душами живых существ, что после окончания жизненного пути навеки становились обитателями незримого плана.
Кто-то — как правило, создания со слабой волей — растворялись в нем бесследно, словно капли дождя, упавшие в океан, становясь единым потоком эфира, из которого могли черпать силы обладатели магического таланта. Некоторые же сохраняли разум даже после смерти, становясь теми, кого принято называть духами или демонами. Впрочем, оные могли возникнуть на Той Стороне и сами по себе, собравшись воедино из разрозненных частиц сильных эмоций, таких как гнев, страх, похоть, зависть, и множество других.