Поход «Седова» [Экспедиция «Седова» на Землю Франца-Иосифа в 1929 году]

Начальник экспедиции и правительственный комиссар архипелага О. Ю. Шмидт с капитаном ледокола «Седов»

Далеко, на крайнем севере, почти у самого полюса, в тысячах километров от города Архангельска, среди необозримых ледяных полей и торосов, в стране жестоких буранов и вечной стужи, расположены угрюмые, серые, неприветливые берега необитаемой Земли Франца Иосифа.

Вот уж много лет, как люди делают попытки добраться до этих берегов, чтобы их исследовать и изучить. Десятки отважных путешественников, рискуя своей жизнью, во ими науки, настойчиво, шаг за шагом, завоевывают Арктику.

Но редко-редко кому удавалось добраться до неприветливых берегов. Суровая полярная природа всегда ставила непреодолимые препятствия. Корабли, на которых плыли смелые путешественники, разбивало об лед или сковывало крепкими ледяными цепями, заставляя людей проводить тяжелую, полную лишений, а порою и голода, полярную зиму.

Но опасности и риск все же не останавливали энтузиастов-исследователей. Все чаще и чаше делались попытки пробраться к столь желанным берегам. И вот в середине прошлого столетия два австрийских полярных путешественника Пайер и Вайпрехт с огромным трудом и лишениями добрались до земли и назвали ее именем старого императора, никогда не имевшего никакого отношения к Арктике.

Но уже на обратном пути к материку их постигло несчастье. Коварные льды в щепы раздробили деревянный корабль, так что всему персоналу судна пришлось пешком, no бесконечным ледяным полям, пробираться к сибирскому берегу. И они бы, наверное, погибли, еслиб случайно в ледяной пустыне их не обнаружил русский рыбак-помор Федор Воронин, который их спас и доставил в Архангельск. Но и это несчастье, едва не стоившее жизни десяткам отважных мореплавателей, не остановило других исследователей Арктики.

Через много лет после австрийцев к Земле Франца Иосифа пробрались итальянцы, затем американцы, а в 1914 г. землю посетил русский полярный исследователь Георгий Седов, а вместе с ним и герой прошлогоднего похода ледокола «Малыгина», участвовавшего в поисках Нобиле, — профессор Владимир Юльевич Визе.

Что привлекает людей к Арктике? Чем манит отважных исследователей эта неприветливая, угрюмая страна?

На эти вопросы хорошо ответил крупнейший мировой полярный ученый Визе:

— Погода делается на севере, — заявил он, — зная какие изменения происходят в атмосфере арктических стран, нетрудно будет предсказать погоду и для СССР, ибо она в значительной степени зависит от состояния погоды на севере.

Проф. Визе рассказывает еще и другое: американцы, благодаря широкой сети хорошо налаженных метеорологических станций, следящих за погодой, ежегодно экономят 200 млн. рублей.

Для Советского Союза, страны сельскохозяйственной, изучение атмосферы поэтому является задачей первой важности. Ведь, если мы будем знать, что, например, в этом году лето будет холодное или засушливое, мы всегда сможем принять необходимые меры: засеять поля сухостойкими, не поддающимися засухе семенами и т. д.

Вот поэтому-то постановлением Совнаркома СССР в июле с. г. в

Начальником экспедиции был назначен проф. Отто Юльевич Шмидт, а его помощниками — проф. Визе и командир ледокола «Красин» — проф. Самойлович.

В экспедицию взяли самых лучших, отборных и храбрых людей — опытных матросов, много лет плававших в полярных водах, лучших специалистов-кочегаров, машинистов и т. д. А капитаном выбрали старого морского волка Владимира Ивановича Воронина, дед которого когда-то спас австрийских полярных исследователей.

Сын беломорского помора Воронин еще крохотным мальчишкой с шести лет начал работать на судах. Свою мореходную карьеру он начал с зуйка, т. е. мальчишки, нацепляющего наживу при ловле огромной трески в Белом море. Много лет рыбачил на маленьких самодельных деревянных ботах, ежедневно подвергая свою жизнь опасности и капризам разорившихся волн. Через некоторое время он получил повышение: стал коком — поваренком, приготовляющим пищу для остальной команды рыбаков. А потом, окончив специальные школы, перешел на паровые суда и, благодаря огромному опыту, а главное, знанию Белого моря, быстро достиг звания капитана. Воронин — один из немногих уцелевших при гибели парохода «Федор Чижов», потопленного в Ледовитом океане германской подводной лодкой.

В прошлом году Воронин, получив распоряжение отправиться на поиски Амундсена, пробрался к Земле Франца Иосифа и на корабле обогнул ее с запада на восток.

Если мы в этом году дошли до Земли Франца Иосифа, если мы преодолели тяжелые льды и густые туманы, то этим достижением мы всецело обязаны огромному опыту, находчивости и энергии Владимира Ивановича Воронина.

Вот уже целую неделю в Архангельске грузится наш ледокол «Седов». Широкие, ненасытные пасти трюмов (нижних помещений ледокола) с жадностью проглатывают многочисленные ящики с консервами, продовольствием, мешки с мукой, бочки с керосином и чистенькие, терпко пахнущие доски и бревна.

Старший штурман Юрий Хлебников, лихо надвинув морскую фуражку с блестящим значком Совторгфлота на затылок, сосредоточенно делает перепись погружаемой клади. Мы сидим в уютной, опрятной, блещущей белоснежной скатертью кают-компании (столовой на ледоколе) и через маленький круглый иллюминатор (окошко) следим, как заканчивается погрузка кирпича из пригнездившихся к борту «Седова» шаланд (лодок). В открытую дверь каюты врывается вместе с ветром, грохотом под’емного крана скрип лебедки и окрики вымазанных и изодранных грузчиков.

— Вира, трави, — это значит, что груз уже можно опускать на дно широкого трюма.

Неприветливой, хмурой, дождливой погодой, мелким осенним дождем, пронизывающим насквозь холодом, встретил нас Архангельск. Широкая гладь северной красавицы Двины сильно взволнована под напором резкого ветра, дующего со страшной силой из открытого моря.

Несмотря на то, что сейчас наш ледокол стоит в реке, в 40 километрах от открытого моря, он слегка качается, волнуется под напором воды. Северная Двина разбушевалась. Тяжелые волны перекатываются на берег, обдавая мол и набережную фонтаном брызг. По реке, путаясь в волнах, взлетая с легкостью щепок на гребнях, зарываясь носом в пену, шныряют крошечные моторки — катера.