Поход скорпионов

Лобачев Евгений Борисович

– Конный отряд! – бросил он. – Не иначе, по наши души.

Едва заслышав это, Глаз взмахнул мечом:

– Ну пошло веселье!

– Хэй-а! Хэй-а! Хэй-иии! – закричал страшным голосом Гиеагр. Меч грозно засверкал в его руках, подобный ослепительной молнии, разящей нечестивцев.

И мы обрушились на туземцев, щедро раздавая тумаки и угощая особо упрямых острым железом. Толпа с визгом раздалась, а мы бросились в образовавшийся проход, как бросаются ярые псы, разделяющие пополам стадо глупых овец.

Но

как нам легко было двигаться к цели, так же и нашим преследователям – отряду конных стражников. Наш бег подстегивал тяжелый топот их коней и приветственный вопль толпы, становившийся все громче и ближе…

Когда до склона холма оставалось не больше пятидесяти шагов, в нас полетели камни. На наше счастье толпа была слишком плотной, и большинство снарядов, пролетев мимо, ранили туземцев, но два или три попали в Гиеагра и Бурдюка, а один угодил Эписанфу в плечо, едва не сбив философа с ног.

Мы продолжали мчаться вперед, останавливаясь лишь за тем, чтобы напоить клинки кровью очередного смельчака, вздумавшего загородить нам дорогу. Конский топот стремительно приближался, но мы уже находились у самого склона. Здесь нам снова повезло: подножие холма оказалось изрыто промоинами от дождевых потоков, испещрено ходами и галереями, пробитыми в скале за долгие века. В последнюю секунду мы юркнули в один из проходов, а неудержимая волна конницы за нашими спинами с грохотом разбилась о скалы.

Судя по всему, неудачный маневр конной стражи и наше исчезновение привели туземцев в замешательство, что дало нам крошечный выигрыш во времени. И клянусь, мы не растратили зря ни единого мгновения, дарованного нам богами. Подстегиваемые криками, доносящимися снаружи, мы петляли по запутанным темным коридорам, стремясь как можно дальше оторваться от преследования. Лишь сочтя, что сумели уйти достаточно далеко, мы позволили себе остановиться в крошечной пещерке, освещенной тусклым светом, льющимся из узких промоин в потолке.

– Хвала богам, – просипел Эписанф. Ему никак не удавалось отдышаться. – Хвала богам, я заметил, мы огибали холм справа.

– Что же здесь такого замечательного? – осклабился Гиеагр. – Мы что, двигались в твоем любимом направлении?

– Если мои сведения верны, мы двигались в сторону ближайшей лестницы для прислуги, и она приведет нас к храму.

– Эписанф полон сюрпризов, – процедил Бурдюк. – Как всегда, впрочем.

Философ пропустил его замечание мимо ушей. Справившись наконец с дыханием, он обошел пещерку кругом, внимательно разглядывая стены.

– Чего ты ищешь? – спросил я.

– Знаки, – ответил старик. – Я думаю, варвары должны как-то метить эти проходы, чтобы не заблудиться. Здесь же настоящий лабиринт.

– Это если они пользуются вот этим самым проходом, – заметил Бурдюк. – Но может статься, что они никогда не захаживают в

эту пещеру. Уж больно дикий у нее вид. Если здесь кто-то и появляется, то только сбившись с дороги.

– Угу. Раз в сто лет. Какие-нибудь идиоты вроде нас, – проворчал Глаз.

– Глаз, дружище! – вскричал Бурдюк. – Да ты оказывается способен иронизировать.

– Я много на что способен, когда зол, – скривился Глаз. – А сейчас я просто вне себя. Ну что, старик, ты нашел свои «знаки»?

Эписанф покачал головой:

– Нет. Но чуть раньше я видел следы копоти на потолке в одном из коридоров. Надо вернуться туда.

Мы двинулись за ним и несколько минут петляли по узким проходам, усыпанным сором и камнями. На наше счастье, изъеденная временем и дождями подошва холма представляла собой нечто вроде огромного каменного сита. Щели в потолке и стенах попадались на каждом шагу, и света, льющегося из них, вполне хватало на то, чтобы идти вперед, не боясь свернуть себе шею.

Скоро мы вышли в тот коридор, о котором говорил Эписанф. Потолок здесь и впрямь был черен от копоти, а пройдя несколько десятков шагов, мы наткнулись на поворот в галерею, ведущую вглубь холма. Наружный свет уже не проникал сюда, но путь освещали масляные лампы, висящие на цепях под потолком.

Приободренные, мы двинулись по этому коридору, но уже через полминуты оказались у развилки.

– Сворачиваем вправо, – сказал Эписанф.

Мы свернули вправо. Через короткое время перед нами явилась еще одна развилка, и мы снова последовали за философом. Потом снова, и снова, и снова… Иногда вдали слышались голоса и отблески факелов метались по стенам, и тогда нам приходилось сворачивать в темные коридоры, вжиматься в ниши, чтобы укрыться от преследователей.

Мы блуждали по лабиринту больше часа, изредка останавливаясь, чтобы осмотреться и выработать новый план. Всякий раз Эписанф заявлял, что мы на верном пути и цель близка, но с каждым разом в голосе его звучало все меньше уверенности. В одну из таких остановок Глаз вдруг схватил философа за плечо и развернул к себе.

– Хватит юлить, проклятый старикашка, – процедил разбойник сквозь зубы. – Мы заблудились из-за тебя!

Эписанф попытался высвободиться, но пальцы Глаза впились в плечо философа подобно медным крюкам.

– Я прикончу тебя, – прохрипел одноглазый варвар. – Сожалею, что не сделал этого раньше, но видно боги так судили, чтобы сдохнуть тебе в этой вонючей норе.

– Ты не сделаешь этого, – зашипел в ответ Эписанф. – Не сделаешь, потому что сдохнешь здесь без меня. И остальные, если хотите прикончить старика, – подумайте. Крепко подумайте. Только я знаю приметы, только я знаю, как найти путь…

– Это меня и беспокоило все время нашего знакомства, – вступил в разговор Бурдюк. В руках его тускло блеснул кинжал.