Поход второй воздушной броненосной
Шрифт:
– Юрген. Юрген! Наш, Наш Константин I падает! Подбили, сволочи!
– я приник к окулярам. Да в под нами снижался корабль, и раз он идёт тем же курсом что и мы, значит одни из нас.
– Спокойно, не разводи панику! Снижается! Снижается он, флаги вывесил, не могу держать высоту, - эх, не знал бы про второй отряд противника тоже в них пошёл. Тогда тем, кто с нами сейчас сражаются, пришлось бы либо отходить подальше, либо тоже снижаться. Вертикально вниз главный калибр не стреляет.
После такой оплеухи, они сейчас постараются разорвать дистанцию. Два вражеских корабля тоже
Сейчас зная все манёвры противника, я даже рад массивным кучевым облакам. Они будто гигантские колоны протянулись сверху вниз. И сейчас мне предстоит уклониться от атаки второго отряда противника.
Ещё взять левее. Курс на центр облака. Плохо, что я не могу предупредить идущие сзади корабли о своих манёврах.
– Ракетоносцы! Прямо по курсу!
– бляха муха! вот где они скрывались!
– Право на борт! Отключай малые! Ныряем! На 1600!
– кричу я назад. Теперь два коротких длинный, два коротких длинный. Надо предупредить всех о резком снижении. Как же они близко. Вот поэтому и не любят адмиралы подводить близко свои корабли к облакам, кто его знает, есть там или нет противник.
– Юрген! Куда они правят!?
– привлек мое внимание Ульрих. О, имя всплыло.
– Эти двое нас таранить собрались! МАТЬ!
– вот же безбашенные камикадзе!
Все, что могло стрелять на левый борт, вело максимально плотный огонь. Вот один рыскнул на курсе и покатился влево. Вот другой вспух облаком взрыва, из которого к воде полетели горящая корма и нос. Четверо практически синхронно повернули и одновременно сделали залп, к нам потянулись дымные хвосты ракет. А вот эти двое явно не оставили мысли разрядиться в нас в упор. Их уже можно хорошенько рассмотреть. Много ракет мы не поймаем по снижающемуся и маневрирующему кораблю трудно попасть.
В нас попадает! Повезло, только один раз. А двое самоубийц идут как заговорённые. Все они начинают поворачивать. Да попадите же уже!
– ЕСТЬ!
– не сдержался я. Попадание похоже несколькими снарядами сразу. Ракетоносец, разматывая за собой черно-серый шлейф, резко начал снижаться. Он все же сделал залп, но не в нашу строну.Явно по идущим далее кораблям.
– Юрген!
– Я повернулся на крик. Вот жешь...Точно камикадзе. Чуть с лева нам наперерез в паре сотен метров нёсся пылающий ракетоносец врага.
– Малые на полную!
– заорал я, сам переключая рулевые винты на обратную тягу и перекладывая рули.
Не успеем.
– Ульрих! ВАЛИМ!
– я побежал к выходу, на ходу вытряхнув с сидения матроса и толкая его перед собой. Уже в коридоре я услышал сзади скрежет металла, в котором потерялся звон разбитого остекления. Чувствую в спину удар.
Нет! Не снова! Все почти получилось! Я уже устал! Но не смотря на мои просьбы, сознание меня покинуло.
Внезапно пришла боль, болело все. Кое-как открылся левый глаз. В поле зрения плавали красные мушки, кругом темно. Я же должен был переродиться, неужели мне 'повезло' и я попал в больного лихорадкой. Когда я был корабельным врачом, больной так и не пришёл в сознание. Зрение постепенно прояснялось, темнота
Я все ещё на корабле. В медпункте. Я выжил!
При попытке спросить, что со мной, из горла вырвался лишь тихий хрип.
– Юрген, Юрген живой! Давай я воды тебе дам, - надомной появилось лицо Ульриха. Сбоку донесся шум, и его перевязанная голова вернулась в поле зрения.
– Давай попей, - сказал он и приставил к губам кружку.
Хорошо... Что я до сих пор не могу пошевелиться, и тело плохо чувствую. Меня бы точно крутило от боли. Сейчас же мне просто сил не хватает стонать.
– Ты это, Юрген, не расстраивайся. Ты ж мне жизнь спас. Я теперь в долгу до конца жизни, - начал говорить мне матрос. Я все пытался пересилить себя и пошевелить хоть чем-нибудь. Стиснув зыби и захрипев, я почувствовал левую руку, и тело тут же пронзила сильнейшая боль.
– Арггххх...
– Юрген, не шевелись, врач сказал, полный покой пока не прибудем в нормальный госпиталь.
– Ноги, ноги болят. Ноют, дергает, Ульрих, что там?
– просипел я.
– Ты не отчаивайся, тебе их того.
– Что?! Нет...
– выдохнул я.
– И без ног люди живут, ты же говорил, что по дереву хорошо работаешь. Так я помогу, мы же живы благодаря тебе! Да я
Он что продолжал мне говорить, а мое сознание затапливало отчаяние. Вот и помог. Выжил и останусь калекой. НЕТ! Не бывать этому! Все что смог я сделал. Ну, их всех. Надо пистолет достать!
Верните меня назад. Я все сделал. Я не хочу доживать в этом мире калекой! Ууууууууу...простонал я, собрав в кулак подстилку.
Сколько я так пролежал я не скажу. Ульрих продолжал, вроде, что-то говорить, потом он замолк. Я лежал и пялился в потолок. Там все ещё шёл бой. Но все! Все похрен!
Из состояния апатии меня вывел особенно сильный удар. Некоторых раненых сбросило с коек, и отсек огласили крики боли. Я услышал приближающийся крик, это уже был не крик боли, а явно что-то командное. В медпункт вылился некто полностью закопченный:
– Крепите раненых! Идём на посадку! Долина каменистая будет трясти!
– проорал он и исчез из дверного проёма. Ульрих засуетился, пытаясь получше меня уложить на нарах. Чем только он собирается меня крепить? Проклятье, совсем слабею... глаза закрываются, видимый мною сумрак уже в который раз сменился тьмою.
По кораблю разносился непрерывный звон, наверху ревела сирена, я почувствовал, как на меня что-то навалилось. Не что-то, а кто-то. Это Ульрих. Держись, - проговорил он мне.
Мгновение тянулось целую вечность. Потом события понеслись вскачь. Легкий удар снизу, от которого корабль немного поднялся. Ещё один уже сильнее, на который корабль отозвался скрежетом. И пришедшая за ударом тряска. По отсеку летали мелкие предметы, и пару раз я уже думал, что тоже отправлюсь в полёт. Но мой помощник видно смог закрепить и меня и себя.