Поход
Шрифт:
— Ваше высокоблагородие, разрешите к вам присоединиться, — услышал я за своей спиной.
Развернувшись, узрел молодого казачину с шикарным чубом и щегольскими усиками, придававшими его лицу нагловатое и в тоже время хитрое выражение. Несмотря на молодость, казак носил лычки младшего урядника.
— Урядник, где хорунжий Тонких? — спросил я казака.
— Ссадили его, Ваше высокоблагородие.
— Где и как?
— Мы вдоль реки пошли, там за лесом где-то через полверсты деревня китайская будет. Мы вошли в неё, начали по фанзам шарить. Они все пустые были, как и раньше в других посёлках,
— Дальше рассказывай, — поторопил я урядника.
— В конце деревни очень большой двор был обнесенный забором. А за ним много всяких строений. Мы к воротам только сунулись, а они сами распахнулись и оттуда китайцы полезли, а с околицы всадники показались. Ну, мы и задали назад стрекача. Только хорунжего нашего то ли арканом, то ли ещё как-то из седла вытащили, да Мишку за ним тоже ссадили между фанз.
— Какого Мишку? — задал вопрос, подошедший Муравский.
— Брата родного моего, старшего урядника Зарубина, Ваше высокоблагородие. А потом уже, когда мы из-под берега начали выбираться, эти ироды коней у казака Гагаркина, да Ерилова убили. Те к реке в камыши побежали. Может и ушли от китайцев. Вот такие дела, — младший Забелин удручающе покачал головой.
— Да… Невеселые дела, — удручённо произнёс Виктор Александрович. — Тонких жалко. Совсем ещё мальчишка.
— Ох, ты, матерь Божья, — удивлённо произнёс Зарубин, глядя мне за спину.
Развернувшись, я увидел впечатляющую картину. Из леса, который по фронту тянулся где-то на полверсты, выходили одна за другой шеренги китайцев. Показалась, что из-за деревьев выплеснулась темно-синяя волна, так как большинство из воинов Поднебесной были одеты в одежду синего цвета.
— Их уже больше двух тысяч получается, — нервно произнёс Муравский, осматривая строй китайцев, к которому присоединялись всё новые воины.
— Вот и я думаю, где же мы их всех хоронить-то будем, — задумчиво произнёс я, думая о том, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
— Вы ещё шутить можете в такой обстановке, — попытался улыбнуться капитан.
— Как бы они нас не похоронили, Вашвысокбродь, — произнёс урядник и нервно хохотнул. — Пропал Мишка, не выручишь брата теперь. Вона их сколько.
— Виктор Александрович, давайте-ка сворачивайтесь с позиций и направляйтесь к нашему лагерю. А я с казаками вас прикрою. Вы только коня мне своего оставьте.
— Хорошо, господин капитан. Начинаю отход.
— Зарубин, а ты давай с казаками на верхушку пригорка. Полежим там, полюбуемся на такое количество китаёзов. Может и постреляем по ним чуток. Глядишь, они испугаются и не пойдут вперед. Как думаешь, Зарубин?!
— Всё шутите, Ваше высокоблагородие, — невесело усмехнулся урядник. — Если они вперёд пойдут от нас и мокрого места не останется.
— Не так страшен чёрт, как его малюют. Глядишь, перемелется, и мука с хлебом будут. Давай за своими.
Отступление прошло спокойно и без эксцессов. Китайцы дождались, когда двуколки с пулемётами, а потом и я с казаками добрались до основных сил отряда и лишь тогда двинулись вперёд. Пройдя шагов триста, они остановились где-то метров за восемьсот до нашей первой линии. В это время на правом фланге китайских войск заклубилась пыль, в
— Тимофей Васильевич, может быть, Вы объясните столь непонятное поведение китайцев. Они стоят уже пять минут и ничего не предпринимают? — обратился ко мне подполковник Савицкий, когда я, вернувшись с пригорка, подошёл к группе офицеров нашего отряда, собравшихся для получения приказа.
— Господин полковник, судя по знамёнам с изображением «Не» — это войска генерала Не Ши Чэна, командующего войсками Печилийской провинции. Ещё недавно он сам громил банды ихэтуаней, а сейчас, вернее всего, объединился с ними. За казаками, которые ушли с хорунжим Тонких, гнались бандиты-боксёры. Но насколько я понял из того, что вижу, генерал Не с нами воевать не хочет, но и пропустить в Тяньцзинь, видимо, не может. Возможно, приказ какой-то получил. Предположений множество, но где истина я, думаю, мы не узнаем.
— И что вы предлагаете?
— Вступить с ними в бой — это самоубийство. У них десятикратное превосходство в живой силе. Нам одной конницы хватит. Поэтому предлагаю отступление. Разведку мы провели, почти до самого Тяньцзиня. Противника потрепали. Потери у китайской конницы составляют минимум пятьдесят всадников.
— Вы значительно преуменьшаете, господин капитан, — перебил меня Муравский. — Я считаю, что потери составили около сотни китайцев.
— Да можно и двести в отчёте написать. Как говорил генералиссимус Суворов, «чего их басурман жалеть», — сказал я и, переждав смешки офицеров, продолжил. — Генерал-майор Стессель, отдавая приказ на разведку дороги, прямо указал, что при встрече превосходящих сил противника, отступать. Мне страшно представить, что будет, если китайцы всё-таки атакуют нас.
— Господа, какие ещё будут предложения? — обратился Савицкий к офицерам.
Предложений больше не было, и начался организованный отход по дороге. До темноты успели пройти вёрст шесть. Когда на небе появились звёзды, остановились, ожидая действий китайского войска, передовой отряд которого следовал за нашим арьергардом, сохраняя разрыв метров в восемьсот. Мы встали, встали и китайцы.
— Парламентёров что ли к ним послать. А то непонятно, чего ждать от этих узкоглазых, — раздраженно произнёс командир арьергарда штабс-капитан Врублевский Иван, с очень интересным отчеством — Пржемыславович.
— Не думаю, что они нападут, господин капитан. Такое ощущение, что генерал Не, просто выдавливает нас к границе своей провинции, — произнёс я, так как вместе с пятью расчетами ручных пулемётов отдельным отрядом, также находился в арьергарде.
— Хотелось бы верить в это. Гляжу, подполковник Савицкий отдал распоряжение располагаться на ночлег. Надо сходить уточнить задачу для нас.
— Пойдемте.
На вечерне-ночном совещании, было принято решение со всеми предосторожностями расположиться на отдых, а с утра двинуться дальше к оставленным составам. Судя по поведению китайцев, нападать они не собирались и тоже начали готовить бивак в километре от нас. Когда офицеры стали расходиться, я остановил сотника Смоленского.