Поход
Шрифт:
— Василий Алексеевич, что с Тонких делать будем?
— А что здесь сделаешь. Только молиться остается. Если китайцы себя так ведут, может и вернут из плена. Войны-то между нами как бы и нет пока.
— Боюсь, что Иван Васильевич попал в плен к ихэтуаням. А что они творят с христианами, вы уже слышали.
— Тогда остается уповать только на матерь Божью, чтобы она защитила хорунжего и казаков. А вы, что предлагаете?
— Хочу отпроситься у полковника Савицкого в разведку. Ночь звёздная. Видимость нормальная. Вот мне и хочется до конца выяснить какие отношения между генералом Не и боксёрами. От этого сильно зависят наши планы. А у тебя, Василий Алексеевич, хотел попросить урядника
— У денщика своего спросите. Не знаю как, но ваш баул-чемодан он и сюда притащить умудрился, — вмешался в наш диалог капитан Муравский. — Вы что, действительно, хотите сейчас в разведку идти? Или Тонких хотите вытащить?
— Не хочу, но постараюсь сделать и то и другое, Виктор Александрович. Спасибо за совет. Не знал, что Севастьяныч такой проныра. Придётся еще серебряным рублём награждать, или двумя, — я в восхищении от действий своего временного денщика, покрутил головой, после чего обратился уже к сотнику. — Василий Алексеевич, Зарубина дашь?
— Берите, а то он, забубённая голова, и сам уйдет брата выручать. А так может, что и выгорит у вас.
На этой оптимистической ноте я направился к Савицкому, который вначале не хотел отпускать меня ни в какую, но потом согласился. Выяснить в каких отношениях генерал Не и бунтовщики было необходимо для планирования дальнейших боевых действий и дипломатических переговоров.
Получив разрешение, нашёл Севастьяныча, переоделся и вооружился. В рейд взял оба нагана, маузер и шашку. Всё распределил, развесил по телу для походного положения и пошёл к казакам. Зарубин уже ждал меня. Смоленский удивлённо уставился на моё оружие и способ его ношения, но ничего не спросил. Добила его темно-зеленая бандана, которую я, достав из кармана шаровар, повязал на голову перед тем, как покинуть бивак.
— Удачи, господа казаки, — каким-то напряжённым голосом произнёс нам в спину сотник.
«Она нам не помешает, — подумал я, направляясь с урядником к реке. — На „Титанике“ и богатые, и здоровые, и красивые люди были. А выжили только удачливые».
Как оказалось, богиня Фортуна решила присмотреться к нам внимательно. Другим было трудно объяснить, что до посёлка, где пропали Тонких и старший Зарубин, мы добрались не только без каких-либо трудностей, но по дороге удачно столкнулись с Гагаркиным и Ериловым, которые также вдоль реки пробирались к своим. Узнав, что мы возвращаемся туда, где под ними убили лошадей, а потом гоняли, как уток по камышам, оба казака изъявили желание пойти с нами.
План разведки у меня был простой. Захватить в плен кого-нибудь из бандитов, желательно из руководства, а заодно попытаться узнать о судьбе пропавших казаков. Если получится, то вызволить Тонких и Зарубина из плена, если нет, то доставить «языка» из ихэтуаней. А на обратном пути прихватить ещё «языка» из китайского войска. План так себе. Точнее эту авантюру и планом не назовёшь. Тем не менее, он начал выполняться и довольно удачно.
Ближе к полуночи уже были на околице нужного посёлка. Залегли на небольшом пригорке, и я по очереди выслушал казаков, рассказывающих о том, что они запомнили об этом поселении. Фанзы почти все были погружены в темноту и только на другой стороне этой китайской деревни виднелись огни. И их было много. Уяснив, что это вернее всего и есть описываемая казаками большая усадьба, откуда на них напали боксёры, решили подобраться к ней вдоль леса.
На осторожное передвижение к усадьбе ушло ещё где-то полчаса. Чтобы лучше её рассмотреть, влез на дерево. Как я и предполагал, усадьба состояла из трех сыхэюаней* и ещё нескольких построек,
Сыхэюань*(кит. упр. , пиньинь: S`ih'eyu`an, букв. «четыре с общим двором») — тип традиционной китайской застройки, при котором четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора. По такому типу в Китае строились усадьбы, дворцы, храмы, монастыри и т. д. Обычно здания размещаются вдоль осей север-юг и запад-восток.
Если бы была пара дней на наблюдение, подготовку и слаженная группа, хотя бы моих братов, можно было бы попытаться и казаков освободить, и «языка» по-тихому или с боем взять. Сейчас же нам четверым явно ничего не светило. И время стремительно убегало. До рассвета осталось около трех часов. Аккуратно слез с дерева, довёл информацию до казаков. С трудом смог успокоить Зарубина, который захотел хоть в одиночку штурмовать усадьбу. Пришлось аккуратно пробить ему в «солнышко», чтобы казак после удара отдышался, пришёл в себя и начал соображать, а не истерить.
Немного пошумев, двинулись дальше по кромке леса. За пределами посёлка горело много костров. Насколько смог рассмотреть с дерева там располагался большой полевой лагерь, вернее всего, ихэтуаней. Вот там и попробуем аккуратно пощупать их за вымя.
Ещё час наблюдения. Цель выбрана, подходы и путь отхода с грузом изучены, порядок действия каждого определён и выучен. Всё что мог за это время сделал, а теперь богиня Фортуна смотри на нас внимательно и не поворачивайся филейной частью. Оставив Зарубина и Гагаркина в прикрытии, вместе с Петром Ериловым поползли к китайцу, который в одиночестве расположился с края лагеря.
Добрались ползком до будущего «языка» на расстояние вытянутой руки. Пётр оказался даже очень хорошим «пластуном». Не соврал, что на охоту отец стал брать его с пяти лет. Своего первого волка взял в шесть. Медведя в десять. А тут какой-то китаец, который спит, да ещё как на заказ на боку.
Рывок. Дозированный удар ребром ладони по сонной артерии. Кляп в рот. Пока я проделывал эти действия, Ерилов накинул двойную петлю веревки на предплечья «языка», стянул, обмотал несколько раз и завязал узел. Этап транспортировки продумали заранее. Связав ещё и ноги пленному, по очереди с Ериловым поволокли китайца к лесу. Достигнув первых деревьев, где нас страховали Зарубин и Гагаркин, подхватили «языка» под руки и потащили в глубину леса к выбранному для первого потрошения небольшому овражку.
Приведя пленного в сознание, хотел начать экспресс-допрос, но он не понадобился. Китаец запел, как соловей. В «языки» нам попался обычный крестьянин, которого боксёры насильно рекрутировали под свои знамёна, забрав из одной из фанз посёлка, который остался за нашими спинами. Два дня назад утром к ним в селение пришёл большой отряд восставших, который заставил женщин и детей отправиться вверх по реке, где их должны были переправить через Пэйхо в другую деревню. Всех мужчин рекрутировали в войско, объяснив, что на Тяньцзинь движутся проклятые иностранцы, поэтому смелые ихэтуанцы, которые уже осадили посланников дьявола в Пекине, вместе с воинами Поднебесной возродят Срединное государство. Они все вместе прогонят ненавистных иностранцев-христиан, а также предателей из китайского народа и откроют для китайцев зарю новой жизни. Сама старая богдыханша назвала их «своими возлюбленными сынами».