Поход
Шрифт:
Были набраны лучшие повара, художники, музыканты, певцы, куртизанки из самого Уммланда и вызваны подобные же специалисты из многих дальних провинций.
Однако вскоре выяснилось что для полноценного массового эффекта — желательно пригласить и несколько сотен, почти что тысячу, дополнительно низовой знати, всяких там барончиков и имперских рыцаришек, что будут рассказывать о виданных ими на балу у наследника Лиутпранда чудесах и тем самым повышать его авторитет как среди столичных жителей, так и мелкой аристократии.
Было решено отдельно нанять, из столичных поваров и музыкантов, нвые «простецкие» группы, что станут готовить свои блюда
Бал начался великолепно: высокую знать поочерёдно по графику приёмов впустили, в их дорогих огромных парадных каретах, внутрь специальной отгороженной площадки и быстро провели на возвышение, по выстеленному красному с золотом ковру, чего ранее никогда не случалось.
Радушный хозяин Лиутпранд и его всемогущий первый министр Тудджерри — всех собственнолично встречали и вручали скромные подарки: редкие ювелирные украшения, сделанные лучшими мастерами на заказ и в единственном экземпляре.
Мелкую аристократию вводили пешком через отдельный вход и она могла лишь издали наблюдать за графами и герцогами, которые, со своими спутницами, въезжали согласно приглашениям и указанному на них времени — задумка Тудджерри для упорядочивания заезда высокой знати и удобства встреч с ним — в огромное чрево двора поместья наследника из Уммланда.
Вскоре началось музицирование и после того как мелкая аристократия с довольным гоготом направилась к столам без стульев или скамеек, дабы не сильно обжирались на дармовщину, а более разговаривали и общались, увидев побольше всяких развлечений: жонглёров, борцов, шутов на смешных тачанках с колёсиками — высокая знать важно и без спешки отправилась за огромный стол и приняла участие в отменном пире, который, по рассказам бывших на обоих мероприятиях людей, даже в чём то затмевал подобные же застолья у известного Избирателя и транжиры, любителя всех удивлять, князя Гассакса.
Едва гости отвлеклись от дичи в соусах с орехами и овощами, густых вин из амфор что вынашивали свой напиток годами закопанные в землю, или редкого блюда — варенья с молоком смешанного с мелко нарубленным или смолотым льдом, а потом, по желанию перешли в зал для проведения танцевальных позиций и фигур.
По задумке Тудджерри, который и разрабатывал весь ход данного бала во всех подробностях: вначале отменный ужин с пьяным великолепным вином, потом танцевальные фигуры для дам и желающих участвовать в этом кавалеров, а после них и очередной порции еды и яств — следовало отправить дам в салоны, для очередной их совместной болтовни с художниками и поэтами, которых специально во множестве пригласили туда, а самому Лиутпранду и Тудджерри начать по одному «вытаскивать» нужных им людей из высокой знати и заводя грандов империи в помещения, где бы им никто не помешал и не подслушал, особенно агенты проклятого «престолодержателя», пытаться начать вербовать людей на свою сторону, предлагая в случае успеха земли и новые титулы, а уже прямо сейчас — солидную денежную помощь и долевое участие в различных предприятиях богатейшего банкира империи, Тудджерри.
Однако не успели мужчины и их дамы выстроится на пары по рангу и начать
Взбешённый банкир, проклиная их всех, бросился прочь из бального зала, что несколько удивило присутствующую и доселе благодушествующую высокую имперскую знать.
Пока оставшиеся знатные плясуны неспеша кружили и выхаживали с прихлопываниями по всей площади зала для танцев, ошарашенный банкир Тудджерри, первый министр Уммланда и главный советник наследника Лиутпранда — смотрел неверящим взглядом на то что происходило в парке, где развлекалась мелкая, низовая аристократия: более сотни человек, спустив как зря свои парадные, полосатые, ярко выкрашенные штаны — просто тужились под всеми более менее свободными растениями. Примерно столько же старались «наполнить» своими телесными нечистотами вазы для фруктов, что лежали раскиданными повсюду или огромные вычурные цветочные горшки.
Всюду раздавались проклятия в адрес наследника Лиутпранда и всех сволочей, что устроили эту массовое отравление знатных людей…
Ветерок донёс до носа Тудджерри наконец запахи, что буквально стелились сейчас в парке и он, прикрыв платком, намоченным в благовониях, свой нос, буквально возопил: «Что? Что происходит?! Почему эти дебильные скоты, из провинциальных барончиков, себя ведут словно бы не на балу у кандидата на трон и будущего правителя всей нашей империи, а у себя в сельском сральнике, где можно облегчаться где заблагорассудится?!»
Слуги ничего не могли объяснить и лишь рассказали, что с четверть часа назад люди за столами без стульев, что были выставлены для мелкой аристократии в парке на открытом воздухе, после привычного первоначального объедания вволю всякими диковинными фруктами и пирожными — вдруг стали массово выбегать прочь от столов и нестись в установленные в парке палатки, где находились огромные горшки для опорожнения в них «надобностей», что во множестве завезли перед балом слуги Тудджерри.
Через какое то время уже абсолютно все, за столом низовой знати — срывали с себя одежды и пристраивались кто где мог.
Слуги ничего не понимали и решили вызвать самого Тудджерри и получить от него указания как далее быть, ибо бесштанная, сейчас, мелкая знать, явно разрывалась в потугах и проклятиях, по поводу того что как только их немного отпустит странное заболевание — они непременно отрежут уши и «причендалы» всем, кто готовил данный стол с отравой…
В этот момент появился с красным лицом сам наследник Лиутпранд: «Что происходит, Тудджерри? У нас в бальной зале вонь несусветная, как будто прямо сейчас кто вздумал чистить конюшни и ветер прямо нам в… Что эти скоты творят в моём парке?! Они что — гадят прямо в вазы для фруктов или цветочные горшки?! О святое Светило, да какие же дикари и ублюдки, наши провинциальные имперские рыцари и тамошние бароны, да что же это такое творится… Что за скот!»
Теперь уже вдвоём, наследник из Уммланда и его первый министр, наблюдали как не только мужчины, но и присоединившиеся к ним дамы, которые просто вздевали свои одеяния себе на голову и мигом усевшись в кустах или на свободную вазу освобождались от распиравшей их обузы — все вместе удобряли парк где и как придётся, отчего он стал походить на идеальный пейзаж, покрывшейся тысячей чёрных или оранжевокоричневых пятен. Низовая знать сейчас напоминала Тудджерри мух, что пакостят на полотне изумительно красивой картины.