Похоронный марш марионеток
Шрифт:
— Вы думаете, что в него врезался игрушечный самолет? — спросил он.
Женщина убрала упавшую на лоб прядь волос песочного цвета. Ее серые глаза блестели — то ли от выпитого виски, то ли от слез. На шее и плечах выступили красные пятна, она впала в какое-то восторженно-возбужденное состояние. Ее нервозность раздражала Сантомассимо.
— Думаю? Что я думаю? Я вышла, потому что Бобби громко смеялся. Кажется, я знаю, отчего погиб тот человек. В него врезался самолет. Я слышала его рокот. Эти игрушки надо запретить. Каждые выходные люди приезжают сюда и запускают их. То же самое и на Зума-Бич. Они выстраиваются
— Но сегодня утром был только один самолет? Вы слышали рокот одного самолета?
Женщина кивнула. Виски начало действовать.
— Да. Один. Ведь сегодня понедельник, лейтенант. Только в рабочие дни мы и отдыхаем, а в выходные… — Она икнула. — Самолеты гудят. Фрисби 19 носятся. Транзисторы орут. Дурдом какой-то.
Бобби подкрался к Сантомассимо и выкрикнул:
— Поу!
Сантомассимо вздрогнул от неожиданности и потянулся было к озорнику, но тут же подавил инстинктивный порыв. Обменялся взглядами с Бронте. Легонько отстранил мальчика и вновь обратился к его матери:
19
Фрисби — пластмассовые летающие диски.
— Миссис Брейди, похоже, вы рано встаете?
Линда Брейди залпом опрокинула остатки виски и устремила взгляд на бутылку, которую Сантомассимо, налив первую порцию, поставил на книжную полку.
— Именно так, лейтенант, — ответила она.
Бронте наклонился, спроваживая подальше от себя Бобби, который успел обмочить ему брюки.
— Вы и прежде видели здесь бегунов в такой ранний час? — спросил он.
— Конечно. Они тут бегают днем и ночью. Бобби, что ты наделал!
— Это можно отчистить, — сказал Бронте.
— Миссис Брейди, а вы не заметили человека, который совершал бы пробежки каждое утро? — спросил Сантомассимо.
— Да бегают здесь все кому не лень.
— Но они ваши соседи, — заметил Бронте.
Миссис Брейди повернулась к сержанту. Немногим старше тридцати, она была еще довольно привлекательной, но ужасно несчастной. Это было видно по морщинкам вокруг глаз и жесткому блеску зрачков.
— Я незнакома с соседями, — ответила она. — Я купила эту квартиру на те деньги, что достались мне после развода. Мы с Бобби живем здесь всего два месяца.
— Хорошо. Спасибо за помощь, миссис Брейди, — сказал Сантомассимо.
Он чувствовал себя подавленным и не мог понять почему. Он встал и направился к выходу; Бронте, вежливо улыбнувшись, поспешил следом. Внезапно Сантомассимо остановился, достал визитку и протянул ее миссис Брейди.
— Если что-нибудь вспомните, — сказал он, — любую мелочь, позвоните мне по этому номеру.
Бобби, приструненный, вперевалку колесил по комнате — от книжного шкафа к телевизору, от стены, на которой висели подзорная труба, морская звезда и зеленая рыбачья сеть, к бару. Рука его продолжала совершать нырятельные движения, а рот издавал один и тот же звук:
— Поу!
Лу
— Ты все видел, Бобби, правда? Жаль, что ты не умеешь говорить.
— К тому времени, когда он научится говорить, он все позабудет, — заметил Сантомассимо.
— У Бобби отличная память, — обиженно произнесла миссис Брейди. — Он просто пока не умеет говорить.
Неожиданно Сантомассимо понял, что его угнетало. Это был не слабый запах виски, исходивший от красивых губ женщины. Дело было в обстановке, слишком дешевой для этой квартиры. Во всем сквозило непостоянство, как будто отныне этой женщине предстояло вести кочевую жизнь. Сантомассимо прошел через гостиную, задержался взглядом на фотографии миссис Брейди и Бобби на книжном шкафу. Сквозь полуоткрытую дверь спальни он увидел брошенный на спинку стула лифчик. Под этим же стулом валялись забытые шлепанцы. Постель была смята только с одной стороны. Линда по привычке продолжала спать на половине кровати.
Сантомассимо вышел на балкон. Внизу полицейские, словно огромные жуки, таскали из заметно увеличившейся ямы песок к ситам. Толпа зевак тоже увеличилась, в основном это были подростки и мамаши с детьми.
Линда Брейди и Лу Бронте вышли на балкон следом за Сантомассимо.
— Надо же, прямо у моих дверей все случилось, — обронила Линда. — А что, если Бобби ничего не забудет? Что отложилось у него в подсознании, лейтенант? Как это может повлиять на его психику? Вдруг он тоже станет убийцей?
— Не стоит тревожиться об этом, миссис Брейди, — попытался успокоить ее Сантомассимо.
— А что будет с этой ямой? И с кишками… или что там осталось? Городские службы уберут это? Или нам придется вступить в тяжбу с властями?
— Об этом позаботятся, миссис Брейди.
Внизу Эл Гилберт приподнял край одеяла. Даже с высоты было видно, что у погибшего в клочья разорвана шея. Толпа молча и с каким-то удовлетворением таращилась на изуродованный человеческий труп.
— Никаких следов не останется, — добавил Сантомассимо.
Лейтенант Сантомассимо и сержант Бронте спустились на пляж. К ним подошел Эл Гилберт.
— Да, повезло нам сегодня, — сказал он.
— Правда? — с надеждой посмотрел на него Бронте. — Почему?
Гилберт указал на север:
— Пробеги он хотя бы сотню ярдов в том направлении, и это было бы головной болью шерифа Малибу.
Сантомассимо усмехнулся:
— Верно, Эл. А пробеги он полмили на юг, над этим делом ломали бы голову в Санта-Монике. Но у бедняги оказался плохой вкус, он выбрал этот невзрачный отрезок пляжа, и теперь этим должна заниматься полиция Лос-Анджелеса.
— Ты прав, — согласился Эл Гилберт. — Очень плохой вкус был у этого парня, мать его.
По крутому откосу набережной Сантомассимо поднялся на шоссе. Здесь его ожидал высокий мужчина в строгом светло-сером костюме, голубой рубашке и темном галстуке. Сантомассимо узнал Стива Сафрана, ищейку жареных новостей для Кей-джей-эл-пи. Сафран изрядно вспотел, так что его рубашка и даже пиджак местами прилипли к телу. К полудню воздух стал еще более влажным. Позади Сафрана стоял поджарый оператор, держа на плече мини-камеру и спрятав лицо за видоискатель. Красная лампочка горела. Шла запись. Сантомассимо отвернулся.