Похоронный марш марионеток
Шрифт:
— А они неглупы… Этот полицейский, Сантомассимо… Репортер, сменивший Сафрана, брал у него интервью… Думаю, он знает… Чувствую, что знает… И эта Куинн тоже весьма сообразительна…
Щелчок…
Человек кинулся в туалет, его вырвало. Он долго умывался и наконец вернулся в комнату. Его сильно шатало, он чуть не опрокинул большую, накрытую тряпкой клетку. Из нее донесся пронзительный клекот.
— Прости, Матильда. Господи, как ломит голову… Сейчас лопнет… Голова и все тело… Особенно тело.
Куинн очень хороша… Знает своего Хичкока… умна и при этом привлекательна… В других обстоятельствах я мог бы полюбить ее… Но сейчас уже слишком поздно…
Может быть, эту запись я посвящу ей… Памяти Кей Куинн…
Я видел ее с Сантомассимо… Они подходят друг другу… Думаю, они трахаются…
Кажется, я забыл сказать, что поступил в университет Южной Калифорнии. Посещаю семинар по Хичкоку. Это меня успокаивает. Я там отдыхаю душой… Я хорошо одеваюсь. Прилежно конспектирую. А в свободное от учебы время…
…Ставлю сцены.
Думаю, моя работа становится более определенной… Сафран был хитрым охотником, но сам оказался загнанным. А теперь охотники еще хитрее и умнее… Сантомассимо… Кей Куинн… Что это за фамилия — Сантомассимо? На кого он похож? На Фарли Грейнджера? Он — полицейский. Она — преподаватель. Полицейский и преподаватель. Хорошие профессии… во вкусе Хичкока. Следующие сцены необходимо разработать с особой тщательностью… Где же моя записная книжка?.. Моя история…
Да… моя история.
Посвящается Кей Куинн… покойной…
СТОП! ЗАТЕМНЕНИЕ!
11
Сантомассимо отвез Кей домой. В лучах заходящего солнца бугенвиллея выглядела еще краснее, а белые хризантемы сделались алыми. Мимо проехал на скейтборде подросток. Он врезался в поребрик и отлетел к увитой плющом стенке. Как ни в чем не бывало он подхватил доску и пошел по лужайке к следующему дому.
Рация издала пронзительно-призывный звук.
— Прием. Прием. Лейтенант Сантомассимо, — послышался уставший голос Джима Бишопа. — Вы меня слышите? Ответьте.
Сантомассимо взял микрофон:
— Говорит Сантомассимо. Я в западной части города. Подвез профессора Куинн до ее дома.
— Сэр, это вы? Где вы были? Вам лучше приехать сюда, сэр. Капитан…
В эфир ворвался голос капитана Эмери:
— Черт возьми, Фред, у нас вооруженное ограбление, перестрелка на Роуз-Корт и маньяк возле почты, угрожающий самосожжением. Где тебя черти носят, мать твою…
— Я был в парке Эко, сэр.
— Парке Эко?
— По делу о серийных убийствах, сэр.
— Послушай, я не знаю, зачем ты туда ездил, но мне не хочется ложиться под нож окружного прокурора. Я также не хочу, чтобы это дело развалило работу целого участка. Немедленно приезжай сюда, иначе я тебе башку оторву!
— Сейчас буду, сэр.
Капитан Эмери
— Извини его. Я понимаю, мы не такие утонченные, как твои друзья из университетской среды.
— Надеюсь, у тебя не будет неприятностей?
— Нет. Капитан Эмери относится ко мне как к сыну. Пойдем, я провожу тебя до двери.
Сантомассимо вылез из машины, обошел ее и открыл ей дверь. Мимо проехал еще один скейтбордист, подпрыгнул и приземлился на лужайке, а его доска, изменив направление, прокатилась через дорогу. Сантомассимо подал Кей руку. Его смущение прошло. Подростки возвращались, держа скейтборды в руках. Они посмотрели в сторону Сантомассимо и Кей, стоявших возле «датсуна» и державшихся за руки. Он слегка отстранился и взглянул ей в глаза, впервые за все это время увидев в них веселые искорки. Однако в следующее мгновение она вновь стала серьезной.
Было очень тихо. Дом купался в оранжевых лучах заходящего солнца, чуть заметно покачивались длинные перистые листья пальм. Со стороны вымощенного плиткой двора доносилось слабое журчание фонтана.
Снова зашипела рация.
— Лейтенант, — послышался голос Джима Бишопа. — Бронте нашел на пляже чемодан со шприцами. Вы можете сюда приехать как можно быстрее?
— Надо ехать, — с явной неохотой сказал Сантомассимо.
Кей кивнула и отперла калитку. Плитка вокруг фонтана была украшена изображениями ив и павлинов. На поверхности воды плавали кувшинки, над ними возвышались коричневые головки камышей. По дну лениво перемещался черный сомик, между стеблями растений сновали юркие золотые рыбки. На воду то и дело падали тени качавшихся в вышине пальмовых ветвей.
— Красиво? — спросила Кей.
— Красиво. Напоминает мою кровать.
— Я тоже именно об этом подумала.
Было прохладно. Со стороны дома не доносилось ни звука.
— Что за люди живут здесь?
— Разные люди. Адвокаты, один студент-медик, сотрудник фирмы, занимающейся импортом, одинокий профессор — очень милый человек. Мы довольны, что никто не устраивает здесь безумных вечеринок.
— Ты давно тут живешь?
— Три года. По меркам Лос-Анджелеса — давно. Я переехала сюда, когда начала преподавать в университете. А до этого годами снимала квартиры в менее живописных местах.
— Этот дом похож на виллу моего дяди Паоло.
— Да, выдержан в средиземноморском стиле. Псевдосредиземноморском, — уточнила Кей. — Зайдешь выпить кофе?
— Я бы с удовольствием, но не могу.
— У меня хороший кофе.
— Дело не в кофе.
— Тебе действительно нужно ехать?
— Боюсь, что так.
Они поднялись на лифте на верхний этаж, и, когда подошли к двери ее квартиры, Сантомассимо положил на плечо Кей руку. Она замерла.
— Кей… ты знаешь… ты очень много для меня значишь.