Похороны ведьмы
Шрифт:
– Ну и что с того?
– А то, что у него в руке, по-моему, не тросточка. Скорее факел.
– Может, какой-нибудь добрый махрусианин хочет осветить дорогу спасателям? – продемонстрировал управленческий оптимизм Пекмут. Хотя это могла быть и шутка. Уверенности у Дебрена не было. Он был маленькой и малозначительной шестеренкой в сложной машине телепортодрома и великого Пекмута фонт Герсельбрюкера в основном видел издалека.
– Добрые махрусиане, проявляющие самоотверженность ради ближних своих, не ходят в лисьих шубах. Не дам голову на отсечение, но этот факел может быть закрепителем памяти.
– Что?
На сей раз Дебрен искренне пожалел, что так слабо знает начальника телепортодрома. Объяснять чародею то,
– Маримальцы выпустили на рынок факелы под названием "Блеск-фиксатор". Его зажигают, как лучину, и считают до десяти, глядя на объект, который хотят запомнить. Затем происходит вспышка. Картина запоминается.
– Прекрасное изобретение, – хмыкнул в бороду старый чародей. – Сразу видно – маримальское. И зачем же оно нужно? Для лечения склероза? Уже сто лет назад известный совройский ученый Лежнев доказал, что склероз неизлечим. Правда, его записи пропали, так как он их куда-то убрал, а куда – забыл, но в самом выводе никто не усомнился.
– "Блеск-фиксатор" обеспечивает смотрящему кодирование на сетчатке глаза каждой детали изображения. Если потом это закодированное изображение хороший рисовальщик расшифрует с помощью медиума и нанесет на бумагу, то можно будет рассмотреть все, даже муравья в траве, хоть смотревший его вроде бы и' вообще не видел. Это называется сетчаточным снимком или окографией. Теперь информаторы из лучших хроник без ассистента-вспышкодела уже никуда не ходят. Хроники, иллюстрированные реалистичной графикой, стали очень модными.
– Что? – Пекмут вскочил с кресла. – Информаторы?! Ясный перец! Только не это! Эти трупоеды обделают нас в своих продажных газетенках! Да еще и окографию развалившегося веретена добавят! – Ударом кулака он включил большой хрустальный шар, стоящий на секретере. Шар был поляризован, поэтому Дебрен со своего места по другую сторону секретера не видел, на кого кричит телепортовик. – Шевелите задницами и поймайте того паршивца, который у ограды по сугробам скачет! Ну!! Делайте что хотите! Что? Пикет? Не морочьте мне голову всякими голодранцами! Из пожарной помпы их, холера! И хватайте рыжего лиса, чертова пергаментомарателя! Иначе – с работы выкину!
Охранники вместе с тем, кто обслуживал второй шар, немедля приступили к делу, поэтому Пекмут из-за отсутствия собеседника выключил свой. За окном были видны рыжая фигура, продирающаяся сквозь сугробы, и выбегающие из сторожевого помещения фигурки охранников далеко позади нее. Все шло к тому, что информатор не только успеет добежать до развалившегося веретена и выбирающихся из него пассажиров, но и спокойно досчитает до десяти и сверкнет закрепителем.
– Давай палочку, – буркнул Герсельбрюкер. – Нет, погоди… Палочка так далеко не достанет. Там над камином висит самострел. Давай его сюда, Дебрен. А, холера! Куда я болты положил?
– Не очень удачная мысль. – Дебрен встал, но за самострелом не побежал. – Хроники в наши времена – сила. Некоторые говорят, что это шестая власть. После законодательной, исполнительной, судебной, церковной и божьей. Стрельба в информатора может сильнейшим образом навредить фирме. Особенно если мы промахнемся.
Пекмут пару раз рванул бороду, выругался, плюнул до самого камина, поддержав струю слюны магией. И сел.
– Налей пива, – буркнул он, указывая на бочонок с краном, стоящий на подпорках у окна. – Себе тоже.
Он оказал честь Дебрену, чокнувшись с ним кубком. Пиво оказалось холодное, хотя в комнате было почти жарко, несмотря на огромные окна и каменные стены. Ну что ж, чары.
– Это мне в тебе нравится. – Телепортовик смахнул пену с носа. – Ты видишь различные аспекты проблемы и умеешь выбирать меньшее зло.
– Я магун, – напомнил Дебрен.
– Да-да… Старомодный мудрец-универсал, гордящийся тем, что
– К сожалению, – Дебрен грустно усмехнулся, – уже не старомодный. Времена гениальных специалистов по черной, белой, медицинской, алхимической и любой другой магии – далекое прошлое. Даже среди магунов. Хотелось бы сказать: особенно среди магунов. Потому что, по мужицкому разумению, именно магун, топтатель дорожек, должен быть ориентирован на специализацию. И продираться сквозь дебри незнания, не глядя по сторонам, не интересуясь, что делают другие разведчики темного леса, именуемого магией. Вы же, чародеи-практики, придерживаетесь метода "собственной тропинки".
– Потому что знаний все больше, а мозги у людей не выросли с древних времени. Сегодня, чтобы что-то делать хорошо, надо сосредоточиться на одном направлении.
– Верно, – согласился Дебрен. – Не поймите меня неверно, господин Герсельбрюкер. Я же сказал – я не древний универсал. И никого не уговариваю быть таковым. Сегодня магун, если он хочет хорошо жить, должен избрать себе специализацию. Как чародей. Все труднее придумывать новые заклинания в нескольких далеких областях. Талантливый и обожающий изнурительную и дикую работу человек выбирает в Академии направление под коварным названием "Общая познавательная специализация". В мои студенческие времена туда направляли самых плохих по результатам курсантов, с низким КП [15] и тощим кошельком, лентяев, внебрачных детей бедного дворянства, чудаков, малоразвитых провинциалов, и если добровольцев недоставало, то девушек. Сегодня вообще берут наобум. Потому что человек намается, голову знаниями набьет, а потом приличной работы найти не может.
15
КП – коэффициент поглощения (магической мощности) – определяет магическую потенцию.
– Маг, что побыл в ОПСе, не годится вовсе, – похвалился знанием пословиц Пекмут. – Так говорят. А ты какое отделение оканчивал?
– ОПС.
Телепортовик помолчал, с кислым видом посматривая в окно. Кажется, он сожалел о неосмотрительно заданном вопросе. Дебрен почувствовал беспокойство. Фонт Герсельбрюкер был столь же тонок, как черенок бердыша, и только в одном случае его могло бы огорчить подозрение, что он доставит кому-то неприятность. А именно: если бы он свалился в колодец, а тот человек как раз проходил рядом с веревкой в руках.
– Далекоидущая скромность обращает достоинства в недостатки, – наконец отметил телепортовик. – Если все опэ-эсники так себя рекламируют, то неудивительно, что работодатели смотрят на вас косо. Я знаю, что многие неудачники выбрали то же самое направление, и знаю, что вы оказываете услуги "вразнос", однако и оборотней, именующих себя странствующими магунами, наплодилось сверх меры. Но это первородный грех вашей профессии, Дебрен, а не вина отрицательного отбора. Ибо что делает чароходец? Он в обыденном понимании не делает ничего. И в том проблема. Простой кмет, да и рыцарь, а порой и князь не понимают, что если у них хлеб на поле гниет и приходит магун, сканирует, анализирует, а потом объясняет, почему гниет, то это часть тяжкой, трудной и взвешенной работы. Дурной работник записывает сам или просит приходского священника записать, кого ему магун посоветует нанять, чтобы снять наговор, а потом бросает магуну три гроша и ворчит, что это очень дорого. В голове темных, хоть, бывает, коронованных особ не мелькнет мысль, что, нанимая узкоспециализированных чародеев, они заплатили бы каждому вдесятеро больше и должны были бы пропустить через свое поле с дюжину таких спецов, прежде чем напали бы на настоящего специалиста, и чары управились бы с гниением. Потому обычно заклинание получается, а хлеб по-прежнему гниет.