Похоть
Шрифт:
— Мисс? — окликнула Энни. — Могу я расчесать вам волосы?
— Да, пожалуйста, — пробормотала Честити, не отрываясь от зеркала в надежде снова хоть мельком увидеть незнакомца. Но тот так и не появился, и Честити решила, что во всем виноваты ее расшатавшиеся нервы, позволившие увидеть то, чего на самом деле не было.
Слыть образцом добродетели — эта участь казалась в лучшем случае удручающей, но становилась более-менее терпимой, если удавалось предаться одному безобидному пороку. Когда колокольчики на двери парфюмерного магазина зазвенели, возвещая о ее прибытии, Честити еле заметно улыбнулась. Это было единственное
Но Честити постаралась прогнать от себя воспоминания о той ночи, том захватывающем, вызывающем чуть ли не одержимость ощущении страстного желания. Все было кончено. Темноволосый незнакомец исчез, не оставив ничего, лишь ощущение причудливой игры воображения и вчерашний сон. Этим утром Честити мельком видела образ мужчины в зеркале, но это казалось сущим безумием. Что и говорить, она была лишь мечтательной девчонкой, грезящей о невозможном.
Сказать по правде, Честити следовало возмущаться тем, что этот негодяй делал с ней в лабиринте, а еще тем, что сама же позволила наглецу подобные вольности. Еще дома, пока Энни причесывала ее волосы, обрывки сна вдруг вернулись к Честити…
Накануне вечером она вошла в дом из сада и тут же направилась в свою спальню, где Энни помогла ей лечь в постель. Стоило Честити надеть ночной пеньюар, как она тут же погрузилась в сон, и подсознание немедленно перенесло ее в сказочную страну.
Даже сейчас щеки Честити горели при воспоминании о том видении, которое она так и не смогла выкинуть из головы, проиграв битву с собственным разумом. Сначала Честити пришла в ужас, стоило всплыть в памяти ощущению своего тела, прижатого к чьему-то. К мужчине, тело которого рядом с ней казалось таким твердым и горячим. Подумать только — она позволила своему полуночному возлюбленному из сна прикасаться к ней и шептать ей на ухо безрассудные слова! Эти слова оказывали на Честити ни с чем не сравнимое воздействие: даже теперь, спустя часы после пробуждения, они заставляли ее тело волнительно трепетать.
В своем сне Честити просила о поцелуе. Одном простом поцелуе, но незнакомец отказывал ей, и Честити боялась проснуться, так и не ощутив его губы поверх своих.
Пожалуйста! — молила она, страшась открыть глаза и увидеть, что ее прекрасный сон растаял в темноте.
— Поцелуйте меня, — снова и снова просила она, но загадочный мужчина лишь исследовал изгибы ее лица и форму ее рта, водя по ним кончиком пальца.
— Я не найду в себе сил прервать поцелуй, — ответил незнакомец низким, хрипловатым голосом, взывавшим к женским потребностям Честити — тем самым потребностям, которые она только что в себе обнаружила.
— Один поцелуй, — умоляла Честити, касаясь губами его горла. — Всего один, пожалуйста…
— Один поцелуй, — наконец сдался незнакомец, наклоняясь к ней так, что его дыхание касалось ее запрокинутого лица. — Откройтесь для меня, Честити, ведь в этом поцелуе я хочу всю вас.
А потом он прижался ртом к ее губам и целовал, целовал — нежно, трепетно, до тех пор, пока она не застонала и не коснулась своим языком его языка. Мужчина еще крепче обнял Честити, властно захватывая ее губы, не отпуская их, целуя необузданно, с жадностью… Неистовый обольститель буквально поглощал ее рот, поглаживая ее язык своим, все глубже вдавливая ее в матрас так, что она оказалась под ним. Повинуясь безудержному
— Прекрасная Честити, — прошептал он и откинул ее голову назад, касаясь горла и расшнуровывая целомудренные шелковые ленты на ее ночной рубашке. — Я горю от желания обладать вами. Я жажду оказаться внутри вас.
Честити взывала к нему в своем сне, почти молила его предаться с ней страсти, но он отказался. А потом добродетельная девица окончательно пробудилась великолепным, сияющим солнечным светом утром, отчаянно желая вернуться к герою ее чувственного сна.
Боже милостивый, да что же с ней происходит?..
Честити без труда воскрешала в памяти картины сна и гипнотический аромат, окутывавший незнакомца. Но, к ее разочарованию, события в саду, минуты или часы, пролетевшие между тем, как она наткнулась на калитку и вернулась в гостиную, будто начисто стерлись из сознания. Что же приключилось за это время? Откуда у нее появилась эта царапина на лодыжке? Как Честити ни пыталась, она не могла вспомнить ничего из происходившего за этот период.
— Могу ли я помочь вам, мисс?
Подняв взгляд, Честити увидела, как парфюмер выжидающе смотрит на нее. Припудренный парик, который когда-то был белым, а теперь пожелтел, сидел на его голове криво. Глаза парфюмера, живые и лукавые, сосредоточились на растерянной посетительнице. Боже праведный! Честити спохватилась, что стоит посередине самого известного в Лондоне парфюмерного магазина и грезит наяву о непристойном сне, посетившем ее прошлой ночью. Что должен был подумать о ней этот парфюмер?
Залившись краской смущения, Честити кивнула и крепче сжала ремешки своей расшитой бисером сумочки.
— Благодарю вас, я просто рассматриваю товар.
— В моем маленьком магазине найдется много всего, что способно привлечь внимание леди.
— Вы правы, я никогда не встречала парфюмерный магазин, который мог бы составить достойную конкуренцию этому.
Старичок просиял от гордости и, отвесив краткий поклон, отошел к компании модно одетых светских дам, собравшихся в дальнем углу магазина.
Глубоко вздохнув, Честити оглядела изысканное царство парфюмерии, причудливо и пышно украшенное в стиле рококо. Позолоченные и бледно-кремовые тона доминировали в убранстве внушительного пространства магазина. На зеркальных полках мерцали стройные ряды парфюмерных флаконов и пульверизаторов, создавая ослепительный эффект переливания и сверкания.
Приятное возбуждение охватило Честити. Никогда еще ей не доводилось видеть чего-то столь же роскошного. Маленький парфюмерный магазинчик в Гластонбери определенно и в подметки столичному великолепию не годился.
Порок… О да, это был ее порок! Честити не могла следовать жажде страсти, охватившей ее в объятиях незнакомца из сна, потакать сумасбродным чувственным желаниям. Но этот ее порок не таил в себе ни малейшей опасности. Можно было не чувствовать себя виноватой за то, что позволила себе это одно-единственное простое удовольствие. Совершенно невинное удовольствие.
Ароматы окружили Честити, наполняя ее ноздри будоражащими искушениями. Она могла провести здесь долгие часы, вдыхая упоительные запахи. Ей нравились и сами духи, и прелестные флакончики, так точно отражавшие суть типично женского наслаждения.