Похотливый доктор
Шрифт:
– А почему не в одну?
– Я не шучу. Моя дочь работает в местном отделении "Нью-Йорк Таймс", и я раскритикую вас и вашу практику настолько, что потребуются годы на восстановление вашей репутации.
Я закатил глаза и достал пару перчаток.
– Ложитесь на подстилку, пожалуйста.
Она улыбнулась и откинулась на спину, выглядя так, словно это лучший момент ее жизни. Я вызвал медсестру и подождал, пока она войдет в комнату, убеждаясь, что рядом будет кто-то, чтобы засвидетельствовать эту фигню.
Медсестра покраснела, подготавливая тележку с
– Поставьте ступни в стремена и раздвиньте для меня ваши ноги, мисс Абердин.
– С удовольствием.
– Она последовала моим инструкциям, раздвинув ноги шире необходимого.
Я сел на стул между ее ног, включил лампу для осмотра и поднял зеркальце. А затем провел самый быстрый и профессиональный осмотр всех времен. За последние месяцы я столько раз это делал, что мог бы проделать подобное с завязанными глазами.
Вздохнув, как положено, я вытер ей шейку матки, заметив лишь небольшие нарушения, которых явно было недостаточно, чтобы оправдать этот осмотр.
– Ладно, мисс Абердин, - произнес я, снимая перчатки и бросая их в мусорку.
– Вы можете садиться.
– Что? Это все?
– Она не пошевелилась.
– Вы же даже не погладили мой таз. И что на счет моей груди? Вы разве не должны массажировать ее и проверять на уплотнения?
Иисус Христос...
– Доктор Лорел осматривал вашу грудь пять недель назад, так что уверен, результат будет прежним. Но если хотите, я могу попросить медсестру Джонсон задержаться с вами и провести новый тест. Я даже позволю ей внести данные об этом осмотре, как о бесплатном бонусе.
– Я сделаю абсолютно все, что вам нужно, доктор Эштон.
– Медсестра Джонсон покраснела и нервно захихикала.
– Я пас.– Мисс Абердин села и скрестила руки.
– Я тоже так подумал.
– Взяв ее карту, я сделал несколько пометок.
– Как я и говорил, прежде чем мы начали, "там внизу" нет ничего, о чем бы стоило волноваться, хотя, кажется, вы могли заработать где-то легкую молочницу.
– Я же говорила вам, что там что-то серьезное. Это даже звучит серьезно, настолько, что уверена, от данной болезни нет лекарства.
– Лекарство продается даже в супермаркете, - сказал я.
– Большинство женщин фактически могут диагностировать молочницу сами.
– Ну, я предпочитаю более личный подход.
– Она наклонилась вперед и опустила ладони мне на плечи.
– Вы уверены, что не хотите использовать свои длинные, толстые пальцы, чтобы обследовать меня немного глубже и убедиться, что не чувствуете еще чего-нибудь внутри?
Я тут же встал и сбросил ее навязчивые конечности со своего тела.
– У вас все пройдет в течение ближайших сорока восьми часов, если примете лекарство сегодня и будете следовать инструкциям.
– А если я не последую инструкциям? Я смогу тогда встретиться с вами снова?
Я серьезно посмотрел на нее.
–
Я покинул комнату до того, как они смогли произнести хоть слово, и направился прямиком к столу своей ассистентки Эмили.
– Я могу вам чем-то помочь, доктор Эштон?
– Она взглянула на меня, как только подошел.
– Да. Я мог бы поклясться, что мы договорились больше никогда не перенаправлять мне пациентов доктора Лорел во время её выходных.
– Вы - последняя надежда. У всех остальных было забронировано время приема на восемь утра.
Чудесно...
– У меня есть какие-то новости на сегодня?
– Множество.
– Она подняла коробку и передала ее мне.
– Награда за то, что стали лучшей частной практикой в штате. Пришла по почте вчера вечером. Один прием перенесли с десяти утра на четыре дня, пациент, прием которого был назначен на час дня, попросил провести с ним консультацию по телефону, и я заново заполнила все вазочки в вашем кабинете конфетками Twizzlers.
– Спасибо, Эмили. Это все?
– Вообще-то, есть кое-что еще. Доктор Райан вернулась с Гавайев и ждет вас в вашем кабинете. Она сказала, что это важно.
– Уверен, это не так.
– Я понес награду через коридор в свой кабинет.
Конечно, доктор Райан - она же доктор "Вечно не на рабочем месте", сидела на сделанной на заказ кушетке для пациентов и разговаривала по телефону.
Я был вообще-то удивлен видеть ее здесь в столь ранний час, учитывая то, что с недавних пор она стала немного знаменитой. Доктор Райан была третьим сотрудником моей практики, которого я почти потерял в мире "ТВ медицины". Каждый раз, как оборачивался, она подписывала контракт на новую книгу, появлялась на теле-шоу или выступала на конференциях. Все, кроме практики в медицине.
– Вы, кажется, не рады видеть меня сегодня, доктор Эштон.
– Она закончила телефонный разговор, как только я сел за стол.
– Чем вы заняты сейчас?
– Ничем. Буквально.
Она засмеялась.
– Знаете, я правда не представляю, почему вы так сильно нравитесь моему мужу.
– Вы пришли в мой кабинет поговорить о своей личной жизни? Мне придется взять с вас за это оплату.
– Нет, конечно.
– Она вытащила из сумки толстую пачку листов и пододвинула их ко мне.
– Мне нужно, чтобы вы подписали совместное положение для нашей новой специальной программы ординатуры. Вы - единственный врач, который не подписал его.
– Программы ординатуры? Мог бы поклясться, что у нас уже есть три подобных программы, и мы согласились взять на работу нового врача.
– Ординатор и есть тот самый врач.
– Врач, которому нужна нянька.
– Я пролистал страницы.
– Я согласился предоставить новое финансирование сертифицированному, полезному врачу с лицензией. А это не стану подписывать.
– Все остальные уже согласились, и мы выбрали очень талантливого кандидата, так что я не стану с вами спорить. И если правильно помню, решение было принято на голосовании с результатом двенадцать против одного, и этот один голос был ваш, так что технически вы никогда ни на что не соглашались, и вам придется уступить всем остальным.